Римская диктатура последнего века Республики

Образцом служения Республике выступали три представителя рода Дециев, которые принесли себя в жертву ради спасения Рима (в 340, 295 и 279 гг.). Публия Деция Муса — консула 340 г. — можно считать лицом историческим. Ливии ссылался на то, что его имя есть в летописях (Liv., VII, 21, 6; Liv., VIII, 9, 8—12), что его образ не стерся из памяти римлян — свидетелей его подвига (Liv., X, 7, 3)[21]

. Историчность Деция Муса Младшего также не вызывает сомнений. У Ливия есть подробное описание всех его четырех консульств, цензорства, понтификата. Тот же Ливии подчеркивал, что в годы 2-й Пунической войны старики вспоминали подвиг Публия Деция: в сражении с галлами он, обращаясь к памяти отца, обрек себя как искупительную жертву на гибель (Liv., X, 28, 13—18; XXIV, 9, 8). Относительно достоверности жертвы последнего Деция уже древние не были вполне уверены. Ливии, например, говорил лишь о подвигах первых двух Дециев (Liv., IX, 17, 8).

Еще один эпизод, выдержанный в духе mos maiorum. Римский полководец времен 1-й Пунической войны Марк Атилий Регул даже в плену сохранил верность Отчизне и гражданскому долгу: посланный карфагенянами в Рим с предложением обменять его на пленных врагов, он сам выступил в сенате против этого, вернулся в плен и был замучен (Polyb., I, 31—35; Cic. De off., III, 99; Liv. Per., 18; App. Lyb., 1). Иллюстрацией римской доблести выступает в традиции и поступок консула Тита Манлия, который убил собственного сына за то, что тот нарушил его приказ не сходиться с врагом вне строя (Liv., VIII, 7, 83).

Символом уважения к семейным нормам, в частности к матери семейства, выступает в римской традиции Марций Кориолан (Liv., II, 40, 3—10). Правда, необходимо заметить, что отношение к этому образу в римской историографии было неоднозначным и чрезвычайно поучительным. Отчасти в нем воплощалось негативное отношение римлян к людям с яркой индивидуальностью. В этом плане Кориолан подвергался порицанию. Вместе с тем римляне видели в образе Кориолана воплощение душевных страданий человека, оторвавшегося от родной общины, поэтому образ имел важную морально-этическую и воспитательную нагрузку.

Оформился не только гражданско-патриотический образец римского гражданина, но и социально-желательный тип римской матроны. Он имел и гражданско-патриотическую, и семейно-бытовую смысловую нагрузку. Так, образы Клелии и Валерии были воплощением долга и служения Отечеству (см.: Liv., II, 13, 6—11; Plut. Flam., 33). Семейно-бытовое нормативное поведение женщины предполагало привязанность к мужу, отгороженность от общества, замкнутость в домашнем и семейном кругу, чувствительность, эмоциональность. Образ достойной супруги закрепился в римской лирике и сатире, получил отражение в посмертных эпитафиях. Варрон так представлял идеальную спутницу: «В одно и то же время и шерсть прядет руками, и не сводит глаз с кастрюли, чтобы каша не пригорела — simul manibus trahere lanam, nec non simul oculis observare ollam pultis, ne aduratur» (Varr. Sat. Men., 190). Примерами образцовых матерей были Корнелия — мать Гракхов (Plut. Tib. Gr., 1); Аврелия — мать Цезаря; Атия — мать Августа.

Часто за оформленными личностными образцами просматривается тенденция к намеренной идеализации. Так, идеалом простого римского гражданина, вставшего в критическую минуту во главе государства, эталоном личного достоинства, мужества, преданности Риму и общинной умеренности традиция представляла Л. Квинкция Цинцинната. По версии, представленной Ливием, он, владея всего 4 югерами земли, т. е. примерно 1 га, не воспользовался высоким положением диктатора, закончив в течение 16 дней битву с врагом, сложил диктаторские полномочия и возвратился на свое поле (Liv., III, 26, 8—29). Видимо, и образ Квинкция Цинцинната, и его история чрезвычайно соответствовали концепции mos maiorum, поскольку античная традиция пыталась его популяризовать. На самом деле он не был «простым римским гражданином». Род Квинкциев был одним из знатнейших патрицианских родов, восходивших еще ко времени Ромула, а сам герой был уже вторым консулом из своего рода и до диктатуры 458 г. занимал консульскую должность (460 г.).