Римский орел. Орел-завоеватель

Катон покачал головой, ибо не видел ничего, кроме висевшего над болотом белого облака тумана.

— Что за идиотская затея — гнать слонов штурмовать укрепления! — проворчал Макрон, сплюнув на землю. — Какому ослу могло это прийти в голову?

— Думаю, командир, тут не обошлось без Нарцисса.

— Верно. О, глянь-ка! Наши прорвались!

И вправду, преторианцы, невзирая на яростный обстрел, добрались до частокола, смели защитников дождем метательных копий и, проломив в нескольких местах ограду, хлынули в бреши с мечами наголо.

— Вперед! — заорал Макрон, радуясь успеху своих. — Задайте им жару!

Возбуждение центуриона вполне разделяли все, наблюдавшие за ходом сражения с вершины холма. Командиры вытягивали шеи, чтобы не упустить ни одной подробности, а император, когда его гвардия вступила с врагом в рукопашную, пришел в такой восторг, что, подпрыгивая в седле и жестикулируя, напрочь позабыл о следующей фазе своего собственного плана.

— Цезарь? — вмешался Плавт.

— А… и что теперь?

— Вводить ли мне в битву легионы?

— Что? — Клавдий нахмурился, припоминая подробности замысла. — Конечно! А почему э-этого не сделали раньше? Давай действуй. Не мешкай.

Прозвучал приказ о наступлении, но туман скрыл детали его выполнения, по крайней мере до тех пор, пока на дальнем склоне призрачными тенями не начали вырисовываться достигшие его первые шеренги Девятого легиона. Когорта за когортой преодолевали рвы с болезненной медлительностью, во всяком случае, так это виделось наблюдателям с вершины холма. Некоторые командиры озабоченно переглядывались и тихонько переговаривались. Что-то шло не так, как задумано. Например, в то время, как передние ряды преторианцев уже прорвались за частокол, задние все еще топтались на гребне. Они уже давно должны были продвинуться дальше, но их, похоже, намертво застопорило некое неразличимое с позиции наблюдателей препятствие. Между тем передовые шеренги Девятого уже добрались до преторианского арьергарда, а за ними, выходя из тумана, вверх по склону устремлялись все новые и новые когорты.

— Э… если так пойдет и дальше, не случится ли там т-толчея и путаница? — осведомился император.

— Боюсь, что так, Цезарь.

— А почему в связи с этим никто ничего не предпринимает, а? — Клавдий обвел взглядом собравшихся вокруг штабистов, лица которых решительно ничего не выражали. — Ну?

— Я пошлю кого-нибудь выяснить причину задержки, Цезарь.

— Не утруждайся! — рявкнул Клавдий. — Если хочешь, чтобы все шло к-как надо, побеспокойся проследить за всем сам!

С этими словами Клавдий внезапно натянул поводья, ударил лошадь каблуками в бока и поскакал вниз по склону в колышущееся море тумана.

— Цезарь! — в отчаянии крикнул ему вслед Нарцисс. — Цезарь! Остановись!

Клавдий, не обращая внимания, мчался дальше. Нарцисс выругался и, обернувшись к командирам и штабным офицерам, в изумлении взиравшим на все это, закричал:

— Ну? Чего ждете? Император скачет вперед, и его штаб должен быть с ним! Вперед!

Клавдий уже исчезал в тумане, и конная свита понеслась следом, стараясь не упустить из виду владыку Римской империи, сломя голову устремившегося навстречу опасности.

— Что вообще, на хрен, происходит? — спросил Веспасиан, стоявший рядом со своей лошадью во главе шести когорт своего легиона. Без какой-либо причины император со своим штабом вдруг помчался к передовой, и эта беспорядочная кавалькада уже растворялась в тумане. Легат, подняв брови, воззрился на своего старшего трибуна.

— Когда нужно двигаться, следует двигаться, — высказался Вителлий.

— Спасибо, трибун, ты очень помог. Сказано мудро и, главное, по делу.

— Ты думаешь, нам нужно последовать за ними?

— Нет. У нас приказ стоять здесь.

— Вполне справедливо, командир, — пожал плечами Вителлий. — Посмотрим, что из этого выйдет.

Веспасиан продолжил наблюдение за дальним склоном, где волны атакующих, накатываясь одна на другую, едва не превратили наступающую армию в беспорядочную толпу. Однако в конце концов командиры сумели остановить людей и приступили к их переформированию, прежде чем это обернулось бедой.

— Не слишком воодушевляющее зрелище, командир, не так ли? — хмыкнул Вителлий.

— Будем надеяться, — отозвался Веспасиан, — что хуже этого сегодня уже ничего не случится. — Он устремил взгляд на ясное небо, где ярко сияло утреннее солнце, а потом снова взглянул на туман. — Как по-твоему, он поднимается?

— О чем это ты, командир?

— О тумане. Мне кажется, он поднимается.

Вителлий уставился вниз. Белые клочья тумана определенно таяли по краям, и сквозь него уже смутно проступали очертания леса.

— Похоже, ты прав, командир.