Римский орел. Орел-завоеватель

Наконец, когда левый фланг легиона чуть не вплотную приблизился к лесу, Веспасиан снова сделал краткую остановку и перестроил своих людей так, что теперь они повернулись всем фронтом к вооруженным пиками варварам, отрезав их от дубравы и лишив свободы маневра. Теперь, во всяком случае до тех пор, пока шесть когорт не исчерпают наступательную инерцию, бриттам оставалось лишь отступать к болоту.

Однако при всем том, что пока наступление развивалось успешно, исход самого сражения находился под большим вопросом и во многом зависел от того, сможет ли Сабин собрать нужные силы и бросить их в бой, чтобы склонить чашу весов на сторону римлян. Веспасиан бросил быстрый взгляд назад, на холм, но движения, которое можно было бы счесть признаком скорого прибытия подмоги, в римском лагере не наблюдалось. Позволить же себе терять время на ожидание легат тоже не мог, а потому он продолжил атаку. Двигаясь вперед, Веспасиан начал ударять своим мечом по краю щита. Легионеры поддержали его, и теперь двойная линия когорт сближалась с колышущейся массой вооруженных пиками варваров под мерный, ритмичный грохот.

Наступающим приходилось переступать через тела павших товарищей, и сердца римлян, смыкавших щиты перед решающим столкновением с дикарями, переполнялись гневом и жаждой мщения.

Когда стена римских щитов подтянулась к противнику, Веспасиан еще раз остановил когорты, чтобы, перед тем как ринуться врукопашную, обрушить на дикарей град метательных копий. При виде готовых к броску римлян торжествующие вопли варваров поутихли, а вот среди легионеров, разрозненные группы которых казались островками в бушующем море бриттов, напротив, зазвучали возгласы надежды.

В следующий миг после того, как на толпу варваров полились брошенные римлянами копья, следом за ними с яростным боевым кличем устремились вперед все шесть когорт Второго легиона.

Общий, охвативший всех легионеров порыв не миновал и Катона. Напряжение, накапливавшееся в нем на протяжении марша, наконец прорвалось, и он, подхваченный волной бегущих рядом людей, крича что-то бессвязное, сшибся с поджидавшими римлян врагами. Громыхнули щиты, затрещали ломавшиеся копья. Инерция натиска Второго легиона оказалась такой, что он проломился сквозь плотную массу только что торжествовавших бриттов, уничтожая или сметая всех, оказавшихся на траектории его движения.

Прячась за щитом, Катон раз за разом наносил колющие удары, которые в такой толчее почти неизменно находили цель. Рядом с ним звучал зычный голос подбадривавшего солдат своей центурии Макрона. Бритт, державший длинную пику в обеих руках, устремился на оптиона, целя ему в живот, но Катон успел отбить стальной наконечник вправо и, рванувшись вперед, оказался недоступным для длинного, очень опасного на расстоянии, но никчемного в тесноте оружия варвара. Тот едва ли успел сообразить, в чем дело, когда меч римлянина вонзился в его грудь. Бритт отшатнулся назад. Когда Катон выпростал клинок и ударом щита сбил противника на землю, из раны ударил фонтан крови. Юноша огляделся в поисках другого противника.

— Катон, слева! — крикнул Макрон.

Оптион инстинктивно нагнул голову, и широкое лезвие копья отскочило от верхушки его шлема. Правда, удар оказался так силен, что вызвал в глазах слепящую белую вспышку. В следующий миг зрение прояснилось, но голова еще кружилась, и, сцепившись с бриттом, юноша даже не понял, что повалило и его, и противника на липкую от крови траву. Катон лишь ощущал яростное дыхание бритта и вонь его немытого тела. В глаза ему бросилась синяя татуировка на плече дикаря, но прежде, чем он успел что-то предпринять, враг издал хриплый стон и откатился в сторону.

— Вставай, парень, — сказал Макрон, извлекая меч из тела убитого.

Встать удалось не сразу, и, пока Катон, тряся головой, чтобы унять головокружение, поднимался на непослушные ноги, центурион прикрывал их обоих своим щитом.

— Все в порядке?

— Так точно, командир.

— И ладно. Пошли.

Наступление шестой центурии несколько замедлилось, однако римляне, разя врага из-за сплошной стены щитов, неуклонно продвигались вперед. Теперь, когда толпа бриттов оказалась тесно спрессованной, их длинное оружие сделалось бесполезным, и они несли куда более тяжкие потери, чем атакующие легионеры. Больше того, уцелевшие римляне, которые все еще продолжали сражаться выше по склону, воодушевившись успехом товарищей, схватились с врагом с удвоенной мстительной яростью.