Римский орел. Орел-завоеватель

Картина, представшая взору легата, когда он шествовал к генералу, возмутила его до крайности. О какой-либо дисциплине в гигантском воинском лагере, похоже, даже и речи не шло. Мало кто из встречавшихся ему солдат удосуживался поприветствовать его салютом. Хорошо еще, что эти нагло шатавшиеся без дела, одетые не по форме и практически поголовно пьяные легионеры все-таки не отваживались его задирать, хотя взгляды их были полны неприязни. Все выглядело так, будто во всей этой, с позволения сказать, армии соблюдать устав и выполнять приказания вышестоящих чинов считали нужным лишь командиры, и то, вероятно, с оглядкой на своих совершенно охамевших бойцов.

Кипя от возмущения, но сохраняя внешне спокойствие, легат подошел к господствовавшему над лагерем огромному деревянному дому, и его провели в помещение, где у стола с расстеленной на нем большой картой сидели Нарцисс и Плавтий. В прежние времена Веспасиан знавал Плавтия и теперь поразился тому, как изменило гордого римлянина бремя непомерных забот.

— Рад, очень рад, — произнес Плавтий с улыбкой. — Давненько же мы с тобой не видались. Жаль только, что нашей встрече не сопутствуют более счастливые обстоятельства. Ты знаком с Нарциссом?

— Нет, генерал. Хотя его слава дошла и до Рейна.

— Добрая, я полагаю? — осведомился Нарцисс.

Веспасиан уклончиво покивал.

— Я должен поблагодарить тебя за защиту и помощь, оказанную мне твоими людьми.

— Я передам твои слова охранявшим тебя легионерам. Если ты еще не поблагодарил их сам.

— Ты очень любезен, — с кислым видом отозвался Нарцисс.

— А теперь, друг мой, — сказал генерал, жестом предлагая легату присесть, — докладывай обстановку. Как твой легион?

— Мои люди по-прежнему подчиняются мне, генерал, если имеется в виду именно это.

— Что ж хорошо, легат, если это действительно так. Но, боюсь, через несколько дней они станут другими.

Веспасиан предпочел проигнорировать последнее замечание и спросил:

— Выяснены ли уже имена зачинщиков всей этой круговерти?

— Да, Нарцисс их нам сообщил. Воду мутят трибун Аврелий, два центуриона и примерно двадцать легионеров. Все переведены в Девятый легион из далматийских подразделений.

— Ослушники выдвигают какие-нибудь требования?

— Только одно: отменить вторжение, — ответил за генерала Нарцисс. — Им удалось убедить большинство солдат, что по ту сторону океана их ждут чудовища и неминуемая погибель. Правда, — добавил он, усмехнувшись, — пролив между Галлией и Британией, безусловно, не океан, но главное вовремя обронить нужное слово. Нелепица всегда и практически безошибочно действует на людей с примитивным, я бы сказал, солдатским типом мышления. Разумеется, — царедворец ослепительно улыбнулся, — к присутствующим мои слова не относятся. Однако боюсь, досточтимые командиры, мы с вами столкнулись с затеей, гораздо более изощренной, чем та, какую способен замыслить некий трибун, возглавляющий шайку бунтовщиков. Видишь ли, Веспасиан, мы в любой момент можем покончить с этой компанией, но прежде нам необходимо узнать, кто стоит за их спинами в Риме. Имя Аврелия вместе с именами сообщников всплыло, когда мои агенты перехватили некое тайно отправленное в столицу письмо. К сожалению, курьер испустил дух до того, как им удалось побудить его назвать адресата. Кроме того, существует еще один, впрочем, достаточно мелкий вопрос: как прознали о моих планах те, что устроили на дороге засаду? Кто сообщил им, куда я направлюсь, а главное, когда и по какому пути?

— Я знаю о нападении. И о том, что захвачены пленники. Они что-нибудь рассказали?

— Боюсь, что нет. И уже не расскажут, поскольку мертвы, — ответил, пожимая плечами, Нарцисс. — Дознаватели были настойчивы, но им удалось лишь подтвердить то, что я и предполагал. Эти люди — сирийцы. Предположительно, дезертиры, промышлявшие в этой местности грабежом. Они перенесли немыслимые мучения, но молчали, и я в конце концов велел перерезать им глотки.

— Дезертиры? — Веспасиан покачал головой. — Весьма сомнительно. Где это слыхано, чтобы простые грабители атаковали армейский отряд?

— Вот именно, — подтвердил Нарцисс. — Ничто подобное, разумеется, невозможно. Но эти люди, надо отдать им должное, продемонстрировали изрядное мужество и так и не сообщили о себе ничего. Ну да ладно, у меня есть окольные сведения о них, и, должен сказать, довольно тревожащие. Я получил донесение, что несколько дней назад целый эскадрон сирийских конных лучников самовольно, а возможно, и нет покинул вспомогательную когорту, двигающуюся сюда из Далмации.

— Из Далмации? — задумался Веспасиан. — Из бывшей провинции Скрибониана?

— Вот именно.

— Понятно. Из какого подразделения? Кто их командир?

— Гай Марцелл Декст, — ответил Нарцисс, внимательно глядя легату в лицо.

— Имя знакомое, возможно, моя жена его знает, — спокойно заметил Веспасиан. — Ты думаешь, это они подстерегали тебя?

— Это мы выясним, и достаточно скоро. Когорта прибудет в Гесориакум через три дня. Мы предъявим тела убитых прибывшим и посмотрим, сумеет ли кто-нибудь их опознать.