Ринго Старр

Он также выделял «Bob Dylan's Band»,восхищаясь «электрическим фолком» с альбома «Music From the Big Pink».Иногда Старр слушал Тайни Тима, угрюмого певца, который славился своими кастратскими трелями, однако самым «экзотическим» из пристрастий Ринго были псевдоколдовские стенания «Doctor John the Night Tripper»(проект сессионного музыканта из Лос–Анджелеса Мака Ребеннека) с их мрачностью и шаманизмом. Ребеннек вовсе не придумал себе такой имидж: встретив Мака, Старр «был очарован его удивительным языком, который состоял на треть из английского, на треть из каюнского диалекта и еще на треть из какой–то рифмованной белиберды».

Ринго, который был скорее коллекционером, чем слушателем, отмечал: «…я почти не ставлю поп–музыку, это больше нравится Морин».И все же отдельные птенцы гнезда Tamla–Motown

могли запросто вырвать Старра — пусть и на короткое время — из тихого заточения в Brookfields;во время очередной вылазки в Лондон Ринго успел побывать на концертах Фрэнка Синатры и Хэнка Шоу. Тихо, вполголоса, он напевал такие зажигательные номера, как «What the World Need Now Is Love», «For Once in My Life»и «Little Green Apples».

Ринго никак нельзя было обвинить в излишней «правильности» — включая у бассейна на всю катушку свой переносной магнитофончик, он нередко натыкался на откровенную враждебность со стороны заносчивых «туристов», которые отдыхали в том же отеле. Он был ужасно возмущен, когда из–за постановления Marine Offences Actпрекратили существования пиратские радиостанции, которые «здорово поддерживали рок–сцену. Осталась монополия Би–би–си и что–то около полудюжины дурацких групп, которые звучат там весь день».Теперь, когда шоу на Radio Luxemburg

вели те же люди, что заправляли на Light Programmeв пятидесятые годы, на Top of the Popsможно было увидеть мало интересного; в 1968 году шоу потерпело фиаско, когда на нем была представлена единственная группа « The Tremeloes»(уже без Брайана Пула), некогда бывшая ядром триумвирата — вместе с «Marmalade»и «Love Affair», —безуспешно пытавшегося завоевать трон «The Beatles»

в «серебряный век» британского бита. Всем было очевидно, что у них нет будущего, так же как и у многочисленных поставщиков однодневного поп–шлягера — « The Casuals»(хотя они, так же как и ливерпульская четверка, были «ветеранами Гамбурга»), «Cupid's Inspiration», «Pickettywitch»,ливерпульские «Arrival»и вся остальная шатия–братия, что пару раз засвечивается в Тор 30и пропадает в неизвестном направлении.

Конечно, при желании даже любовные песенки вроде «Loving Things»в исполнении «Marmalade»

и «Jesamine»группы « The Casuals»можно истолковать как политические, поскольку они выражают определенную точку зрения, однако после «19th Nervous Breakdowns», «Dead End Street»и «Strawberry Fields Forever»у композиторов появился совсем иной «источник вдохновения»: пропавшие без вести солдаты в Индокитае, жертвы бойни на антивоенных демонстрациях и, конечно же, Ирландия, кровавая Ирландия. Последнюю тему затронула некая Дана из Ольстера, в весьма саркастическом ключе исполнив «Isn't It a Pity»Джорджа Харрисона, написанную в 1969 году. Еще более прямой намек на драматические события в Северной Ирландии содержался в песне Эдвина Старра «War».Однако войны и теракты стали настолько обычным делом в девятичасовых новостях, что они пугали телезрителей не больше, чем перестрелка в каком–нибудь третьесортном боевике.