Ринго Старр

Фрэнсис не оказал решительного сопротивления даже тогда, когда список актеров пополнился Нильссоном, для которого Ринго стал «теперь близкий, дорогой друг, я очень его люблю». Не имея никакого сценического опыта, но находясь в центре внимания благодаря его недавнему синглу «Within You», который разошелся несколькими миллионами копий, Нильссон согласился быть графом Доуном в том действе, которое теперь называлось «немузыкальная, неужасная, некомедийная комедия, — шутил Старр, —

или, точнее, ужасный ужастик, музыкальный мюзикл и комедийная комедия».

Ему, однако, было не до смеха, когда в конце 1972 года начались съемки — на туманных, скользких причалах с позолоченными мостами в лондонских доках. Новоиспеченный продюсер вскоре был вынужден охладить свой пыл, когда у него появилась «такая головная боль». («Все на тебя орут. Я не знал этого, но, если ты не отпустишь съемочную команду по домам до полуночи, наутро ты не имеешь право выгонять их на работу. Видите ли, я музыкант, и, если мы начинаем работать и все идет как по маслу, мы можем торчать в студии по трое суток подряд, если это необходимо».)

Постигая правила профсоюза на собственной шкуре, Ринго осознал, что слабый сюжет сам по себе не позволял фильму стать полноправной эпической картиной. Как и другие сцены с участием оборотня, Франкенштейна и прочих из той же серии, его собственная — в длинном одеянии, в роли двухсотлетнего волшебника Мерлина — имела не самое прямое отношение к сюжетной линии, но, по крайней мере, служила для того, чтобы снова привлечь к себе внимание изумленной публики, также оправдать имя «РИНГО СТАРР», напечатанное большими буквами на плакате в вестибюле кинотеатра в штате Атланта, где — как и премьера «Gone With the Wind» («Унесенные ветром») тридцать пять лет назад — состоялся первый показ «Son of Dracula»

(«Сын Дракулы») в мае 1974 года.

Появившееся слишком рано для «готического сумасшествия», которое захлестнуло часть британской аудитории постпанковской эпохи, творение Ринго показали только в Штатах, к разочарованию менее пылких британских поклонников; многих эта дискриминация «излечила» от битломании. Что же касается счастливых янки, даже появление Старра и Нильссона везде, где бы ни проходила премьера фильма, не спасло фильм от проката «…во всех этих маленьких деревушках, ведь если фильм покажут в городе, его просто–напросто освистают». Саундтрек к фильму также не избежал провала, несмотря на то что в его записи принимали участие Ринго, Джордж Харрисон (играл на колокольчике) и гитарист Питер Фрэмптон из «Humble Pie», чей альбом «Wind of Change» — с участием Билли Престона и Старра в некоторых номерах — послужил началом успешной карьеры группы в последующее десятилетие.

Фрэмптон и Старр также присутствовали в «Trident Studios» в Сохо на записи «Son of Schmilsson», на лицевой стороне обложки которого, по случайному совпадению, был изображен Нильссон в виде Дракулы (и с соской во рту на обратной стороне). Эта пластинка, так же как и ее коммерчески успешный предшественник, альбом «Nilsson Schmillson» — с «Without You», —

была работой продюсера Ричарда Перри, который, несмотря на долгое проживание в Калифорнии, часто совершал рабочие поездки в Англию и так и не избавился от своего акцента Восточного побережья. После того как он спродюсировал альбомы ряда известных исполнителей (среди них — «Captain Beefheart», Тайни Тим, блюзовый певец Тадж Махал и Теодор Байкел, позже снявшийся в «200 Motels»), за Перри закрепилась репутация самого модного продюсера семидесятых годов; его «звездное восхождение» началось с альбома 1972 года и вошедшего в него хита «You're So Vain», написанного Перри для Карли Саймона. Теперь, когда одно только его имя сулило альбому коммерческий успех, Перри стал сотрудничать с самыми именитыми поп–музыкантами; его клиентами были Джонни Мэтис, Барбра Стрейзанд, сентиментальный Перси Фэйт и мурлыкающий Энди Уильяме. Одним из его самых «козырных» проектов была запись альбома Эллы Фицджеральд в Лондоне.