Тот раскладывал карты. Кривые ряды то и дело разбрасывал ветер; У Лу
н подбирал голыши и придавливал карты к земле, но игра, как и прежде, не шла. Собирая колоду, У Лун покосил правый глаз – левый больше не мог ничего различить – на ладони старухи. Вид окровавленных рук вдруг напомнил ему о забое скотины в селении Кленов и Ив. Он открыл было рот, собираясь ответить... Но так ничего и не вымолвил.Приоткрывая дверь спальни, У Лу
н разобрал, как Ци Юнь обсуждает обличье младенца:– Странный какой-то. Незнамо в кого уродился.
Чжи Ю
нь с изможденным лицом под копною всклокоченных грязных волос растянулась в постели. Ее бледный лик острием овощного ножа рассекал лучик солнца, проникший меж сомкнутых ставен. Усевшись на ложе, Ци Юнь пеленала ребенка:– У Лу
н, ты на чадо свое посмотри. Он немного похож на тебя.С бледно-розовым личиком, с тельцем обтянутым полупрозрачною кожей дитя неуемно пищало. Тасуя колоду, У Лу
н наклонился к младенцу:– И вправду незнамо в кого. На щенка он похож. Народятся кутята, такие же видом. Чай, видел я сук...
– Чуть не сдохла от боли, – Чжи Ю
нь сорвала полотенце со лба. – Если знала бы раньше, хоть бей мужикам не дала.– Ты забудешь, – У Лу
н безучастно взглянул на Чжи Юнь. – Только снимешь штаны, обо всем позабудешь.Ночью У
Лун не успел сомкнуть глаз, как услышал «дон-дон»: кто-то лупит в ворота лабаза. Напялив на ноги холщевые туфли, У Лун поспешил открывать. У лабаза толпились какие-то люди. У Лун приподнял выше тусклый фонарь – так и есть: досточтимый с прислугой. Овчарка, вертевшаяся возле ног господина, вдруг звонко залаяла. В кузне напротив, в ближайшей лавчонке открылись ворота и ставни. Незваные гости под взорами сонных зевак наводнили лабаз.– Я за сыном пришел, – заявил досточтимый У Лу
н’у. – Тут мне доложили, сынишка Чжи Юнь просто вылитый я. Мои жены, что с ними ни делай, рожать сыновей не хотят. Твоя баба наследника мне народила. Его я возьму. Попытаешься мне помешать?– А с какой еще стати? – У Лу
н помотал головой и повел господина на внутренний двор, еле слышно бурча: – Есть хоть что-то мое в этом драном лабазе?– Прекрасно! Ты, вижу, разумен в делах, – досточтимый легонько пихнул его в спину. – Были бы все так разумны, давно бы Братву распустил: сам бы сделался Буддой – все ружья с кинжалами в реку, и этих обратно на пристань – поклажу на спинах таскать.
Внимая словам господина, У Лу
н удивлялся – зачем досточтимый всё это ему говорит? Я, конечно, не пробовал прежде змеиного яда, но мне ли не знать – ты и есть налитая губительным ядом змея. У Лун, выдвинув выше фитиль фонаря, отворил дверь в покои. Кормившая грудью Чжи Юнь ошалело раскрыла глаза на ворвавшихся в спальню подручных. Теплая краска стыда разлилась у нее по лицу.– Сына мне
родила, – потрепав покрасневшую щеку Чжи Юнь, господин отобрал у нее пестрый ворох пеленок. – И вправду похож на меня. Я его забираю.– Не дам! – завизжала Чжи Ю
нь, застучав кулачками по спинке кровати. – Сначала пинком мне под зад, а промучилась ночи и дни, так отдай ему даром?– Ты мне не перечь, – передав заревевшего в голос младенца слуге, господин взял Чжи Ю
нь за немытые космы. – Ты знаешь, перечить мне бестолку.Перемежая стенанья портовою бранью, Чжи Ю
нь разрыдалась, подняв к господину набухшие влагой глаза:– Как же я? Мне что делать прикажешь? Ведь сам говорил, если чадо твое, то возьмешь меня в дом. Ну и где же носилки? Ты ртом говоришь или ветры пускаешь? Ребенка взять хочешь, а я не нужна?
– Мои слова всегда имели вес, – отмахнувшись, достойнейший Лю хохотнул, ослепив окружающих блеском набитого золотом рта. – В моем доме пять жен. Ты боишься, еще одной места не хватит? А вот от носилок уволь. Ты хоть в зеркало глянь, подобает ли с этакой рожей залезть в паланкин дома Лю?
– Ты всё хочешь меня уязвить, – Чжи Ю
нь вытерла слезы. – Плевать на приличия: ты мне всю жизнь исковеркал, и я от тебя не отстану. Вернешься за мною когда?!– Никогда. Если надо, сама приходи, – господин рассмеялся, направился к двери, задумался, вновь обернулся к Чжи Ю
нь. – Месяцок всё же здесь посиди, чтобы взад от ворот не отправил. Уж больно вы, бабы, страшны после родов. Смотреть на вас тошно.За дверью – одна за спиной у другого – У Лу
н и Ци Юнь наблюдали, как вслед за достойнейшим Лю из покоев Чжи Юнь изливается сонмище слуг и подручных. Пунцовое личико что было сил надрывавшегося на руках у слуги малыша к удивленью У Лун’а – ведь дня не прожил, уже выросли слезные железы – было покрыто слезами.– Скотина, – чуть слышно ругалась Ци Ю
нь. – Не под небом наглее скотины.Вдруг вспомнив о чем-то, Ци Ю
нь побежала вослед покидавшим лабаз посетителям:– Вы хоть кормилицу чаду нашли? Непременно...
Никто не ответил. Прислуга почтенного Лю погрузилась в стоявшие у перекрестка повозки. Младенческий плач с каждым шагом возниц становился все тише и вскоре исчез вдалеке. С отвращением плюнув им вслед, Ци Ю
нь хлопнула дверью.У Лу
н, потоптавшись на темном дворе, возвратился к Чжи Юнь. Та, уставив на мужа два красных раздувшихся глаза, сидела средь сбитой постели.