Рис Инари (СИ)

«Так. Хвостов три — и это хорошо. Я по-прежнему розовая — это плохо. Но минус на плюс все уравнивает. В итоге можно сказать, что я выбралась без потерь. Хвост дали, а вот цвет опять не изменили. Видимо, не достойна. Придется как-то полюбить розовый. Понять бы еще как?», — скривилась я, лежа в сугробе и наблюдая, как исчезает и арка, и домик для испытаний, открывая моему взгляду вид на Долину. Заснеженную Долину, хотя я точно помнила, что входила в домик ранней весной.

Но разлеживаться на снегу совершенно точно не стоило. Поэтому я подхватила на руки притихшего Бакэ и двинулась вниз в Долину.

Я примерно ориентировалась и понимала, что я оказалась почти в лесу, и сейчас мне нужно спуститься туда, где уже начинаются жилые постройки. Домик для испытаний перенесло на самый край Долины и идти мне предстояло довольно далеко.

Спать больше не хотелось, но отчаянно все болело, как после длительной тренировки на палках, в которой я служила соломенным чучелом, а учитель Кио был не в духе, потому что опять поругался с Юри.

«Сколько же времени прошло? Неужели целый год? Сколько всего произошло за это время! Как там Рен? А остальные девочки? Хана и Кику? Наверняка, уже кто-то из них стал рыжей. Да и Юри точно прошла испытание быстрее меня и уже, скорее всего, красуется с тремя синими хвостами. Не то что я!», — вот каким мыслям я предавалась на тему того, что успело произойти за время моего отсутствия.

Выйдя, наконец, на знакомую тропинку, ведущую к нашему с Рен домику, я увидела, что ее почти совсем не заметно, и у домика нет следов. Рен не выходит? Но как же так? Когда мы с ней тут жили вдвоем, дорожка у домика всегда была протоптана. Мы занимались, тренировались и медитировали. А еще приходили Сабуро и Шиджеру, и эти двое часто спорили и тренировались вместе прямо перед нашим домом. Да и огненная лисья магия, частенько попадая не туда, плавила снег. А теперь все вокруг сияло девственной белизной.

Я взошла на крыльцо и потянула за ручку — та легко поддалась, и я, ступив внутрь, огляделась.

Странно, но в домике почти ничего не изменилось. Как будто я и не уходила.

— Рен?! — громко позвала я.

Никто не ответил, и я осторожно опустила на пол Бакэ.

— Бакэ? Ты чего притих-то? — спросила я у него.

— Могущественная хозяйка. Странное что-то. Я как будто больше стал? — спросил мой самый замечательный тапок.

— Нет, Бакэ. Каким был, таким и остался, — покачала я головой.

— А мне вот, кажется, что вырос. Я пойду на кухню?

Кухня была любимым местом Бакэ.

— Иди дорогой, — и я кивнула любимцу, а сама поспешила на второй этаж.

Я привычно повернулась и двинулась к своей спальне. Когда я уходила, мы спали с Рен в одной кровати из-за того, что в ее комнате поселился Сабуро. Я открыла дверь, которая легко поддалась под моими руками, и вошла в комнату.

Оглядевшись, отметила, что все было так, как и раньше, за исключением того, что вещи Рен пропали.

Я развернулась и рванула в ее спальню.

Дверь открылась, и я быстро вошла, чтобы облегченно выдохнуть. Рен спала, уткнувшись личиком в подушку. Её рыжие волосы разметались по подушке, а сама она свернулась в клубочек, как маленькая лисичка в норке.

— Рен? А ты чего спишь-то? Утро уже позднее! И не медитировала сегодня? И тренировки пропустила? Рен? — и я залезла на кровать и аккуратно потрясла подругу за плечо.

Рен во сне всхлипнула и потянулась ко мне. Она крепко прижалась к моей груди и горько заплакала.

— Аика, я так скучаю! Аика, мне так плохо без тебя! И Шиджеру сказал, что дом меня скоро выкинет, и никто мне не поможет. Аика, зачем ты ушла и бросила меня? — и она заплакала как-то совсем навзрыд.

«Ох, так по покойнику плачут… Но я-то жива! Надо срочно прекращать этот потоп и приводить Рен в чувство!» Руководствуясь такими мыслями я сильно встряхнула подружку и громко заявила:

— Рен! Прекращай рыдать! Нужно вставать и завтракать! Я голодная! Последнее время подъедала остатки в моем Инро. И заодно расскажешь мне все, что случилось. Сколько меня не было? Рен! — и я еще раз встряхнула подружку.

Та подняла на меня заплаканное личико и немного разжала скрюченные пальчики, которыми она в меня вцепилась. И теперь я увидела и красные припухшие глаза, и впалые щеки, и тоненькие ручки. Рен похудела. А глаза такие бывают, когда плачешь не один день.

— Аика? — спросила она.

— Нет. Я Тэньё-намэ! Бегаю по потолку, ору и лижу всякую грязюку! — возмутилась я, — Приходи в себя, Рен! Я вернулась!

— Аика? Не может быть! Аика!!!! — закричала Рен на весь дом.

На ее громкий крик в комнатку приковылял Бакэ.

— Хозяйка? — спросил он.

— Все хорошо Бакэ, это Рен так радуется, — кивнула я любимцу.

— Хозяйка, а я умею теперь быстро перемещаться. Вот раз и я тут. А потом раз — и в кухне! — сказал Бакэ гордо.

— А еда на кухне есть? И чайник нужно поставить. Разговор будет длинный, — сказала я и потянула Рен с кровати.

Та смотрела на меня, смешно выпучив глаза и открывая, и закрывая рот.

— Бакэ? — пролепетала Рен и сглотнула, когда Бакэ шаркнул ножкой и отвесил ей поклон.