Rise. Звезда битвы (СИ)

Девушки переглянулись между собой и отступили немного назад.

– Давайте полетим! – заявила Титания. – Задолбало траву в пробирки собирать! – Я бы посмотрела, как старшие работают – такого шанса больше не будет, – пожала плечами Маэрлена. – Я хочу познакомиться с кем-нибудь, а то никого со спецкурсов близко не знаем, – робко улыбнулась Амарантайн. – Стоило бы слетать домой за новыми паддами и коммами, но если никто из нас не полетит домой, можем довогориться через других, – Нисфорца пожала плечами, поворачиваясь к Туйон.

Ллуралена промедлила с ответом, занятая передачей информации. Это требовало сосредоточения. Для обращения к технической части мозга нужно было определенное мыслительное усилие. Искусственный блок памяти был компьютером, с той разницей, что для взаимодействия с ним мозг не отдавал сигналы нажимать пальцами кнопки и не обрабатывал зрительную информацию от глаз, смотревших на экран – он был подсоединен напрямую: к нервам, к рецепторам. Как ни старались ученые, внутренний компьютер не становился полноценной частью мозга, для обращения к нему все еще требовались дополнительные действия. Зато компьютер, подключенный напрямую к нервам, давал возможность переводить в цифровой вид картинки из воображения, запоминать сны и галлюцинации, записывать запахи, ощущения. Точнее, не запахи и ощущения, а реакцию на них, и мог воздействовать на определенные участки мозга, чтобы обладатель такого компьютера ощутил их заново. Подобный компьютер в голове (или, если мозг оставался целым – в грудной клетке, с протянутыми через позвоночник искусственными нервными волокнами) влиял на психику, отравлял организм своими техническими составляющими, но он дарил киборгам возможность слияния сознаний – самые настоящие телепатические способности.

– Я всегда согласна, если приглашают на Эвергрин, – наконец ответила ллуралена.

Девчонки переглянулись. Эвергрин?... Эвергрин. Эвергрин!!! Конечно, они летят!

«Эвергрин» переводился с одного из старых человеческих языков как «Вечнозеленый». Кто-то нарисовал на серых бортах нефилима изящную зеленую ветвь. Трое членов экипажа были зеленоволосы, один – зеленоглаз, а светловолосому и сероглазому механику, чтобы не выбивался, застежки комбинезона сделали зелеными.

– Сейчас на Аллатир. Дозаказываем провизию с учетом вашего присутствия. Стандартное снаряжение для высадки берите свое, включая скафандры, – деловито распоряжался капитан-пилот Ханс – рослый, худощавый парень с медно-рыжими волосами, сохранившими от предков легкую пирренистую полосатость.

Экипаж Эвергрина весь причислялся к человеческой расе и носил человеческие фамилии, но чистым человеком никто не был. Навигатором была уже знакомая им Рамалла ихтинских кровей, пилот Ханс был в дальнем родстве с пирренами, разрез глаз и уши механика Амеля еще сохраняли горуйскую форму. Темная шоколадная кожа и линия роста светло-зеленых волос выдавали в медике Юнне уже не столь далекие ллураленские корни. Больше всего инопланетной крови было у аналитика Даймонда, очень красивого парня с горуйскими предками в четвертом или пятом поколении, когда человеческие гены только-только начинают пересиливать инопланетные.

– Нам бы еще с домом связаться, а то так забегались… – успела ввернуть Нисфорца. – Амель все устроит, – пообещала Юнна, ныряя в свой медотсек – пристегиваться к рабочему месту перед взлетом, и Эвергрин взмыл в небо.

Амель не подвел: сразу после стыковки потащил их куда-то на верхние уровни, и вскоре уже уверенно нажимал кнопку открытия бронированной пневмодвери в комм-центр базы.

Девчонки робко шагнули внутрь, оглядывая длинные ряды компьютерных терминалов, из которых работали только три, а из персонала в наличии имелась скучавшая за какими-то графиками мужская спина, в которой они, приблизившись, опознали начальника базы Виктора Хайгера. Все-таки время мирное, космос тихий и все свои, о прилетающих важных гостях известно заранее, Нальфин-5 оповещает о залетающих в червоточину, а со стыковкой прилетающих-улетающих спецкурсников справляется ИИ.

Мужчина развернулся, вопросительно уставившись на них.

– Товарищ командир, войдите в положение, – начал Амель, жалобно моргая большими грустными горуйскими глазами. – Девушки шестьдесят четыре дня не имели возможности поговорить с домом, падды и коммы пали жертвой космической… – Двадцать минут каждой, – перебил начальник, активируя командой со своего терминала пять соседних и вводя какие-то коды. Зачерпнув графики в рабочий падд, он деактивировал свой терминал и удалился. – Если у кого-нибудь останется минутка – дадите мне поболтать? – поинтересовался Амель.

Девушки отмерли и поспешили занять места у терминалов.