Риск эгоистического свойства

– Лиля! – спокойно, твердо остановил он ее тираду. – Я не шантажирую тебя детьми, не предлагаю остаться со мной и сохранить семью ради них. В данный момент не важно, выйдешь ты за своего Константина или передумаешь, мы разведемся в ближайшее время. Но дети останутся со мной, со своим родным отцом, и никуда не поедут! Все! Это не обсуждается! Обещаю, что никогда не стану запрещать вам видеться при любой возможности и общаться. Но жить они будут со мной.

Неприятности – барышни неожиданные и в гости заявляются исключительно семейным коллективом сестер.

Развод он оформил с максимальной скоростью. Сумма, которая понадобилась Лиле, оказалась далеко не скромной, но Кирилл скрепя сердце выдернул ее из дела, хотя видит Бог, как нельзя было этого делать! Правда, поинтересовался у Лили, уверена ли она, что любовь Константина основана не на материальном интересе? Лиля вопрос проигнорировала, не вступая в дебаты.

Задокументировав передачу денег и отказ бывшей жены от иных денежнонедвижимых претензий посредством нотариуса и его печатей, Кирилл взялся помогать ей перебраться до городу СанктПетербургу, к новому семейному счастью, для чего потребовалась помощь и присутствие кандидата в мужья Константина Верницкого.

Странное дело, но Верницкий ему понравился. Спокойный, уверенный, очень европейский мужик, на двенадцать лет старше Лили, давно разведенный отец двух дочерейподростков, не оченьто с ним ладивших. Одним словом, со своими бирюльками в жизни. Но на Лилю он смотрел с нежностью и любовью. К тому времени через свои каналы Бойцов навел подробные справки и о нем самом, и о его бизнесе и остался спокоен, что Лильку никто не собирается подставлять, судя по раскладу.

Ну да и Бог им в помощь!

Не шебуршало у него внутри в зияющей пустоте ничего похожего на ревность.

Неа!

Словно не жену бывшую замуж в дальние страны налаживал, а подругу какую не самую близкую отдавал другому.

Со слезами, рыданиями, стенаниями, распоследними уговорами Кирилла отдать детей прощались в аэропорту, куда провожать отправились скопом – он, дети, его родители, Лилины родители.

Ну, вроде как договорились обо всем.

Дети плакали в здании аэропорта, обе пары родителей вторили мелкотне. Кирилл посмотрелпосмотрел, разозлился, пожелал счастливого пути, сграбастал детей, родителей и увез домой.

Ночью у мамы случился сердечный приступ. Тяжелый. Скорая увезла в больницу.

Дети смотрели на отца перепуганными глазенками, по очереди начиная плакать, не отпускали от себя ни на полшага, держась за штанины его брюк, и все спрашивали, когда вернется мама и куда увезли бабушку. И вроде умные не по годам, и все им объяснили, и Константин им понравился, а поди ж ты, как испугались, так сразу совсем маленькими стали.

Вот черт бы все побрал!

Никакая распрекрасная и давно любимая няня, никакие бабушка с дедушкой успокоить детей не могли. Им нужен был только отец. Они ложились с ним спать, вставали вместе с ним, шли за Кириллом в туалет, стояли под дверью и ждали, тем же паровозом в ванную, вместе чистить зубы и умываться, в кухню завтракать. И так везде.

Когда он выходил за дверь квартиры, отправляясь на работу, в ту же секунду начинался дружный рев. Стиснув зубы, Кирилл уходил от этого плача, разрывая себе сердце.

Мама была плоха. Он поднял всех знакомых и незнакомых врачей, делая все, что только мог, и сверх того. Отец от мамы не отходил, поселившись в больнице. Кирилл договорился, чтобы ему поставили кровать, а еду возили из кафе его хорошего знакомого. С детьми занимались Лилины родители и нянька. В школе у малышей начался полный обвал! Они не учились, не слушали учителей, на каждой перемене находили в коридоре друг друга, держались за руки, так что их приходилось растаскивать по классам преподавателям. А дома стояли непрекращающиеся стенания и плач, причем не только детские.

Лилины родители тоже стали не последними солистами этого «хоровода», но с определенной целью – уговорить Кирилла отдать детей матери.

А на работе имел место такой обвал!

Помимо той зияющей бреши, что образовалась соответственно Лилиным денежным запросам, одна за одной случились две аварии на его объектах, да еще подвели поставщики! Кириллу приходилось крутиться похлеще, чем в начале своего дела.

Он нужен был везде и всем, и не двадцать четыре часа, а желательно тридцать и во всех местах одновременно.

Както он пришел домой после полуночи, уставший до изнеможения. Войдя в кухню, обнаружил там явно ожидавших его бывших тещу с тестем, завздыхавших при его появлении. Кирилл разозлился необыкновенно, чувствуя, к чему вся эта сценическая постановка.

– Чтото еще случилось? – совсем не подоброму поинтересовался Бойцов.

– Нетнет! – заспешила успокоить теща.

Бывшая.

– Ничего больше не случилось. Звонил Степан, Леночке стало немного лучше. Лиля звонила, спрашивала, как дела, как дети. Но ты же просил ей ничего не говорить. А дети все так же плачут, к маме просятся.

И она подняла к глазам малюсенький кружевной платочек утереть набежавшую слезу. Платочек явился для Кирилла отмашкой стартового флажка, последней каплей!