Рискни (ЛП)

— Я ей говорила. Говорила им. Предупреждала их, — её голос был прерывистым, звучал так, будто она задыхалась. Быть может, она тоже была потрясена.

— Я верю, что вы сделали всё, что было в ваших силах, — произнес офицер Верн. — Как родитель, я знаю, как тяжело следить за своими детьми все время. Приходиться давать им некоторую свободу, и, как вы и сказали, это маленькая деревня — трудно представить, что может случиться что-то подобное.

— Нет. Конечно, нет, — согласилась она, качая головой.

— Сожалею, что приходится вас задерживать, знаю, что вы предпочли бы отвести вашу дочь домой, но мне нужно с ней поговорить. Выяснить более полную картину — точные сроки случившегося. Крайне важно, чтобы мы больше не теряли время… Вы же это понимаете?

Её мать смотрела на неё сверху вниз, пока офицер говорил. Она ощутила трепет, доходящий до самых кончиков пальцев, отчего начинало казаться, будто они охвачены огнем. Было что-то такое в голосе офицера — какое-то скрытое значение, которое оно не могла понять. Но по выражению лица матери, она знала, что это было что-то плохое. Всё было плохо. И теперь ей придется рассказать им, что случило. Что случилось из-за неё.

Всё это была её вина. И ей придется отвечать.

Глава 4

Анна

Пятница, 12 июля 2019

Показалась посеревшая от времени и ржавая по краям табличка, и руки Анны сжали руль так, что побелели костяшки.

Мейплдон

Еще до того, как свернуть с главной дороги, она почувствовала, как мир вокруг начинает сжиматься. В то время, когда она еще жила здесь, деревня поглощала всё и вся: все знали друг друга, все посещали одни и те же события, проводили время в одном — единственном на всю округу баре; все родители были на виду друг у друга, общались между собой, некоторые даже работали вместе. В Мейплдоне не было секретов. Не было возможности играть не по правилам.

У неё не было причин думать, что в её отсутствие что-то изменилось к лучшему.

Когда она повернула направо у поста оплаты, дорога стала сужаться. Анна дернула руль, резко остановив машину. Свет угасал все быстрее, солнце садилось за темную гранитную скалу Хайтора на соседнем Дартмуре. Было все еще тепло, или, возможно, беспокойство Анны подогревало ей кровь. Она опустила окно, вдыхая медленно и глубоко. Даже запах был такой же. Она понимала, что это невозможно, но это перенесло ее обратно в детство. Обратно к воспоминаниям, связанных с Мейплдоном, к призракам, которых она оставила позади. С глубоким вздохом Анна стряхнула это чувство и попыталась обрести контроль. Она должна добраться до дома своей матери до наступления темноты, до появления призраков.

Включив первую передачу, она снова отправилась в путь, следуя ограничениям скорости в двадцать миль в час по деревне. По крайней мере, было что-то новое. Второй поворот направо, следующий налево… Она тяжело сглотнула, когда достигла поворота на дорогу, ведущую к дому своей матери. Медленно она въехала на нее. Ее сердце громко стучало. А вот и он. Дом с террасой цвета магнолии, построенный в 1960-х годах, в котором она выросла. Она не была в этом доме с тех пор, как ушла оттуда двадцать лет назад. Ее нога не ступала в эту деревню с тех пор, так как она избежала ее цепких лап. Все контакты с матерью осуществлялись посредством телефонных звонков и личных встреч раз в два года, когда ее мать гостила в доме Анны в Бристоле.

Мать никогда не спорила, когда Анна вежливо отклоняла каждое ее приглашение за все эти годы. Никогда не спрашивая, почему. Она догадывалась, что Мюриэл знала, не задавая вопросов. Напряженные отношения у Анны с ее мамой начались в тот день, когда ее отец ушел от них к другой женщине. Анна всегда считала себя папиной девочкой, поэтому она была опустошена, когда он ушел. Она обвиняла в этом всех на протяжении многих лет: мать, его и даже саму себя. Но чаще всего весь ее гнев и горечь были нацелены на ее мать — ведь, в конце концов, она была единственной присутствующей, и Анна считала, что Мюриэл была тем человеком, кто в первую очередь подтолкнул бедного мужчину в чужие руки.

Но он оставил и Анну тоже. За это она винила его. Он перебрался в другой конец Соединенного Королевства — в Шотландию, как можно дальше, и разорвал все контакты: ни телефонного звонка, ни письма. Он бросил свою единственную дочь из-за того, что сделала ее мать. Это было непростительно.

Анна вытащила ключ из замка зажигания и с тянущим ощущением внизу живота вышла из машины.

— Черт побери, — Анна набрала полные легкие воздуха. Почему ее мать не сняла эту вещь с входной двери? Она вызвала холод глубоко внутри ее живота, который выбирался наружу. И было что-то еще, вне ее власти. Она представила, какое внимание Мюриэл получила бы от соседей — она бы обрадовалась этому, вне всяких сомнений. Приближаясь к крыльцу, Анна не могла отвести глаз от отвратительной головы, приколотой на дверь, словно в фильме ужасов. Ее мать должно быть оставила ее там, чтобы Анна могла ощутить полный эффект.