Рискни (ЛП)

Прислонившись спиной к стене, Анна потягивала Пино Гриджио, и фруктовый аромат поразил ее вкусовые рецепторы. Казалось, прошли недели с тех пор, как она в последний раз пила хорошее вино. В «шкафчике для напитков» ее матери — древнем, который был у нее с семидесятых годов, на котором все еще красовалась пластиковая вывеска бара Babycham Deer — был только херес и единственная бутылка вина, которая явно была открыта много лет назад и теперь была мутной и пахла уксусом.

Ее мать не была в восторге от решения Анны выйти из дома — оставлять ее, хотя бы на несколько часов, было рискованно, с ее точки зрения. Анна могла понять ее страх, но не предложила взять ее с собой, даже не намекнув, что она договорилась встретиться с Пэтом. Она чувствовала, что мать будет слишком большой помехой, чтобы докопаться до истины. Анна знала, что ей было бы лучше, если бы Мюриэл не играла роль закадычной подруги, Пэт был бы более склонен говорить свободно. Или это была надежда. Анна позаботилась о том, чтобы Сэнди знала, что Мюриэл была одна; ее добрая соседка будет держать ухо востро, и это несколько успокоило ее мать.

Анна уже наполовину выпила свой бокал вина и была почти готова опрокинуть еще один, сдаться и пойти домой, когда наконец появился Пэт. В тусклом свете паба он казался растрепанным и усталым. Похоже, освобождение Билли Коули сказалось на многих из них.

— Привет, Пэт. Спасибо, что пришел, что я могу тебе предложить? — Анна встала, собираясь идти к бару.

— Ничего. Мы не можем здесь разговаривать, пойдем. — И он снова исчез за дверью так же быстро, как и вошел. Анна потянулась за своим бокалом и залпом допила оставшееся вино — нет смысла тратить хороший алкоголь впустую.

Воздух на улице остыл, но Анне не нужна была хлопчатобумажная куртка, которую она взяла с собой по настоянию матери «на всякий случай» — для летнего вечера она все еще была сносной. Она перекинула её через руку и поспешила догнать Пэта, который поднимался на холм по направлению к церкви.

— Помедленнее, — сказала она, ее дыхание участилось. — К чему такая спешка?

— Не хочу, чтобы кто-то сплетничал, вот и все. У Тины и так забот хватает.

— Куда мы направляемся? — спросила Анна, когда они свернули налево. Ее сердце пропустило удар. Он что, ведет ее в Блэкстоун-Клоуз?

— Туда, где нас никто не побеспокоит.

Черт, он вел ее туда. Нервный трепет наполнил ее желудок. Он казался сердитым. Разумно ли было следовать за ним? На ходу она шарила в сумочке, сжимая пальцами мобильный телефон. Несмотря на возникшее у нее неприятное чувство, она продолжала следовать за ним по улице, свернув в тупик, ведущий к бунгало Билли Коули.

— Не думаю, что нам нужно туда идти, — сказала Анна.

Сейчас было бессмысленно затевать спор; они находились прямо перед бунгало. В темноте оно было еще более жутким, единственное освещение исходило от уличного фонаря на полпути вниз по дороге и слабого света, льющегося из окон бунгало по соседству с ним.

— В детстве ты очень любила проводить здесь время.

— Дети не умеют бояться, — просто сказала она.

— Правда? Я слышал достаточно визга и видел достаточно убегающих детей, которые говорили по-другому.

— Но это не тот же самый страх, не так ли? Не тот, который приходит с опытом, когда ты на собственном горьком опыте узнаешь, что люди могут быть порочными и жестокими. Злыми.

— Дети тоже могут быть такими, помни.

— О, я не говорила, что этого не может быть, просто в детстве страхи не укоренились, и дети не думают о последствиях; они не взвешивают все возможные последствия, как это делают взрослые. Или большинство взрослых, во всяком случае.

— Звучит так, как будто ты сейчас говоришь по собственному опыту. — Он вздернул подбородок, затем посмотрел ей прямо в глаза. — Что ты помнишь о том дне, Белла? — тихо спросил он.

— Анна, — устало сказала она. — Ты имеешь в виду тот день, когда ее похитили? Как ни странно, не так уж много. Можно подумать, это запечатлелось в моей памяти, не так ли? Дело в том, что я не уверена, что могу отделить то, что я на самом деле помню с тех пор, от того, что я помню постфактум или годы спустя. Обрывки воспоминаний других людей, газетных статей, новостных сюжетов — все это перемешалось в моей голове. Чья память — чья?

— Так я и думал.

Анна прищурила глаза.

— В смысле?

— То есть я не думаю, что ты можешь точно вспомнить что-то, что произошло, когда тебе было десять, каким бы травмирующим это событие ни было. И на самом деле, я бы зашел так далеко, что выдвинул гипотезу, что ты плохо помнишь это из-за того, что это было травмирующе.

— Хорошо, сейчас я не очень хорошо помню события, но в то время, когда мне было десять и мою подругу похитили, я бы могла точно рассказать, что произошло. Точно. Только сейчас, спустя годы, все стало запутанным.

— Может быть. — Пэт пожал плечами. — Может, и нет. В любом случае, о чем ты хотела меня спросить?

Анна подавила растущее чувство раздражения. Кто он такой, чтобы говорить, что она может вспомнить, а что нет, и почему? Однако сейчас было не время вступать в дискуссию о воспоминаниях.