Рискни

— Верно. — На мгновение он выглядел обиженным, как будто воспринял ее заявление как личное оскорбление, но затем его лицо снова расслабилось, и он наклонился через стол, приблизив верхнюю часть тела к ее. — Я понимаю, — сказал он приглушенным голосом. Он повернул голову, чтобы оглядеться вокруг, прежде чем продолжить своим шепотом. — На самом деле тебе повезло, что ты сбежала в первый раз. На самом деле, я удивлен, что ты подумала о повторном визите, пусть и мимолетном. Просто на всякий случай.

У Лиззи кровь застыла в жилах.

— Ты не первый, кто говорит что-то подобное. — Она слегка отстранилась от него. Это было ненормально для людей, и все же оба человека, с которыми она встречалась, дали одно и то же жуткое предупреждение. Или то, что казалось предупреждением. Она не могла отмахнуться от возможности того, что это была тонко завуалированная угроза. Оставайся слишком долго, и ты никогда не уйдешь, или, может быть, копни достаточно глубоко, и ты раскроешь секреты, которые могут тебя убить. Сейчас она слишком преувеличивала, ее мысли неслись галопом. Она должна взять себя в руки. Они просто пошутили. Разве не так? Какова бы ни была причина легкомысленных комментариев Анны и Роба, Лиззи с каждой «шуткой» становилась все более встревоженной.

Она задавалась вопросом, кто будет следующим, кто предложит ей уехать из Мейплдона, пока она еще может.

Глава 33

1989

Мейплдонская церковь

Воскресенье, 2 июля — за 17 дней до

— Преподобный, мне нужно с вами поговорить. Наедине.

— Прямо сейчас, Мюриэл? — Преподобный Фарнли нахмурил брови, когда положил книгу, которую читал детям, себе на колени. Группа из трех девочек и двух мальчиков смотрела вверх, сидя на коврике в углу, спокойно ожидая продолжения истории. — Я как раз рассказываю историю Ноя.

— Извините, но я не думаю, что это должно подождать, — сказала Мюриэл, ее взгляд переместился на пол, где сидела Элиза Коули, отвернувшись от остальной группы, затем снова глядя на преподобного Фарнли.

— О, ну что ж, тогда дай мне секунду, и мы увидимся в ризнице. — Он встал, затем поманил Венди, одну из других помощниц воскресной школы, подойти и сменить его. Он направился в ризницу.

— В чем дело, Мюриэл?

— Ну, как вы… знаете… — Мюриэл бросила на него понимающий взгляд, — …что-то не совсем в порядке с маленькой Элизой Коули. Мне нужно попросить вашего совета. Руководства, преподобный Фарнли.

— Понимаю. Что же тебя сейчас беспокоит?

— Это очень деликатный вопрос, которого мы касались раньше. Это не то, что можно еще игнорировать.

— Продолжай, Мюриэл. Однако мне понадобятся полные факты. — Он поднял брови.

— Она странный ребенок…

— Странных детей не бывает, Мюриэл. Только проблемные.

Мюриэл нетерпеливо покачала головой.

— Да, ну, тогда встревоженный. В любом случае, я следила за ее поведением: то, как она не взаимодействует или не может взаимодействовать с другими детьми своего возраста, то, что она говорит, то, с чем она играет… и это вызывает у меня наибольшее беспокойство, то, как она играет с вещами… это ненормально.

— Ты разговаривала с Элизой после нашего последнего разговора?

— Вы имеете в виду, задавала ли я прямые вопросы о ее домашней жизни?

— Я имею в виду, ты вообще спрашивала ее о чем-нибудь по этому поводу?

— Да, конечно.

Преподобный Фарнли переступил с ноги на ногу; его лицо стало серьезным.

— И?

— Думаю, что это жестокое обращение, преподобный, — прошептала она.

Преподобный Фарнли отступил на шаг, его лицо побледнело.

— Верно, я понимаю. Это обвинение не может быть выдвинуто легкомысленно, Мюриэл, и не без доказательств. Я думал, мы уже говорили об этом.

— Я думаю, что есть доказательства. Мне просто нужна ваша помощь, чтобы убедиться, что она в безопасности.

— Я не уверен, что понимаю.

— Все знают, что Билли Коули не получит награду «отец года», и ни одному ребенку никогда не разрешалось пойти и поиграть после школы с Элизой. Он держит ее при себе… я удивлена, что он позволяет ей ходить в воскресную школу, но потом я думаю, что это было благодаря вашей поддержке, не так ли?

— Да, я действительно немало потрудился, чтобы включить ее в список, — сказал он, проводя пальцами по краю своего гладкого подбородка.

— На этой девочке синяки…

— Все дети ее возраста получают синяки во время игр, Мюриэл. Само по себе это ничего не значит.

— Синяки на ее запястьях, как будто она была связана.

— Я беспокоюсь, что мы здесь делаем поспешные выводы.

— Я спросила ее ранее о том, почему она отрывает головы и конечности от своих кукол. И знаете, что она сказала?

— Продолжай.

— Она сказала, что ей становится легче, если куклы тоже страдают. Она не чувствует себя такой одинокой. Насколько это ужасно?

— Я согласен, что это очень тревожно. Нам следует повнимательнее присматривать за ней.

— Нет. Мы должны сделать больше, чем это. Мы должны убедиться, что он не сможет причинить ей вред.

— Как?

— Мы уже все спланировали, и я смогла кое-что привести в действие… но мне понадобится ваша помощь для следующего этапа, преподобный.