Рискни

Лиззи припарковалась на подъездной дорожке у Блэкстоун-Клоуз. Это было странно… особенно потому, что это место не вызывало много воспоминаний. Она явно проделала очень хорошую работу, разделив их на части, похоронив глубоко в той части своего мозга, где они были безвозвратны. Она вылезла из машины, взяв рюкзак с заднего сиденья. Гравий захрустел под ногами, когда она подошла к входной двери. Билли дал ей свой ключ. Он также дал ей строгие инструкции.

Нервы сжали ее внутренности, когда она вставила ключ в замок и толкнула дверь. Она сопротивлялась; ей пришлось несколько раз сильно толкнуть ее, прежде чем та открылась. За ней лежали стопки нераспечатанной почты; неудивительно, что она боролась. Она откинула большую часть с дороги и сделала неуверенный шаг внутрь — душный воздух, запах сырости и пыли быстро забили ее ноздри. Она трижды чихнула, затем прикрыла нос рукавом. Она щелкнула ближайшим выключателем, прекрасно зная, что он не сработает, поскольку электричество было выключено давным-давно, затем продолжила путь по коридору. Используя свободную руку, чтобы направить свет своего мобильного телефона, Лиззи направилась в переднюю комнату — ту, что выходила в сад. Она хотела увидеть прибывающих людей.

Лиззи надеялась, что то, что она собиралась сделать, сработает. Надеялась, что Билли Коули наконец получит по заслугам.

Искупление.

Автомобильные фары осветили конец тупика, лучи света упали на десятифутовую живую изгородь, на мгновение ослепив Лиззи. Машина остановилась прямо перед бунгало, на другой стороне подъездной дорожки, преградив дорогу машине Лиззи. Хотя она догадывалась, что они уедут раньше нее. Затем Лиззи заметила две фигуры, медленно бредущие по тротуару. Осторожные в своих движениях. Вплотную за ними следовали еще два человека.

По крайней мере, они пришли. Лиззи была удивлена… она предполагала, что они будут сопротивляться, что ей придется приложить больше усилий, чтобы заставить их согласиться встретиться с ней у Билли Коули. Казалось, всем было достаточно любопытно, чтобы захотеть узнать, для чего Лиззи собрала их вместе. Ей было интересно, как долго это продлится.

Сколько времени прошло, прежде чем их любопытство уступило место гневу, страху и инстинкту самосохранения.

Лиззи знала, что не все выжили. Некоторые из людей, причастных ко лжи, сокрытию — они не будут присутствовать: Марк Хейс был мертв — исследование Лиззи показало, что это было самоубийство; преподобный Фарнли находился в доме престарелых — неспособный связать предложение воедино, по словам бывшего сокамерника ее отца, который навёл «кое-какие справки»; Эрик Фишер — он был в самоволке после заключения Билли Коули, и ещё несколько жителей деревни, которые сыграли свою роль и продолжали хранить секреты — были более второстепенными игроками, и Лиззи не беспокоилась о них. Лиззи, да и сам Билли, не интересовались этими мелкими рыбешками. Только крупные игроки — те, кто лгал и манипулировал в своих собственных целях.

Лиззи зажгла две масляные лампы, которые принесла с собой, затем целеустремленно направилась к входной двери; она хотела казаться спокойной, уверенной и контролирующей ситуацию, как бы сильно она ни чувствовала обратное. Она посторонилась, чтобы впустить их. Мюриэл и Анна. Тина Хейз и Пэт Верн. Нелл и Роб Эндрюс.

Они были избранными. Они были теми, кто увековечивал ложь, скрывал правду и был счастлив позволить тем, кто действительно ответственен, ускользнуть и оставаться скрытыми. Оставаться невиновными в глазах закона.

Они были теми, кого изображали как невинных, пострадавших от трагедии жителей деревни Мейплдон. Хотя среди присутствующих были люди, которые были более невинны, чем другие, каждый должен был присутствовать, чтобы появилась полная история. Лиззи хотела, чтобы они все знали.

— Что происходит, Лиззи? — Роб был первым, кто задал ей вопрос, первым, кто произнес хоть слово. Остальные были серьезными, бледными и нервными. Лиззи испытала странное чувство удовлетворения. Но, с другой стороны, она всегда беспокоила этих людей. Они всегда считали Элизу Коули странным, испорченным товаром. Ребенком, который оттолкнул их. Она догадывалась, что они все еще чувствовали то же самое, хотя она больше не отрывала конечности куклам.

Если, конечно, кто-то из них не поверит, что она это сделала, и что это она приколачивала кукол в двери.

Какими недальновидными они были.

— Вы все здесь по одной причине, — сказала Лиззи, провожая их в гостиную. Густая пыль, темные тени, запах гнили — все это усугубляло атмосферу, заставляло их съеживаться еще немного.

— Какой именно? — спросила Анна.

Лиззи мгновение смотрела на нее, прежде чем ответить, отмечая ее поникшие плечи, измученное выражение лица. Что-то изменилось — в ее глазах появилась холодность, которой раньше не было. Безнадежность? Когда Лиззи впервые встретила ее, она почувствовала связь — сразу же. Она не производила впечатления человека с темными секретами.

— Вот увидишь, — сказала Лиззи.