Рискнуть и победить (Убить демократа)

Мировой рынок полон явных и скрытых противоречий. Умелое их использование может дать России шанс потеснить конкурентов и оттягать свою долю мирового пирога. В России, правда, нет менеджеров, которые умеют работать на мировом рынке, но это вопрос в конечном счете решаемый. Уж знаниями да и самими менеджерами Запад охотно поделится. Для них такой вариант развития России — самый благоприятный.

Он безопасен. Как в военном, так и в экономическом отношении.

Профессор. Насколько этот вариант, по-твоему, приемлем с точки зрения российского руководства?

Блюмберг. Вопрос не ко мне, а к руководству. Не думаю, что приемлем. Нет, не думаю. Он обрекает Россию лет на пятнадцать — двадцать полуколониального развития, на роль страны из развивающегося мира, вроде Монголии или Индии.

Внутренняя политическая закрутка общественного мнения России слишком сильна, чтобы смириться с этим. Эту закрутку, это мнение несут депутаты всех уровней.

Нет, они не пойдут по этому пути. Значит, остается третий…"

* * *

Профессор остановил запись.

— По этому пункту у вас есть вопросы? Шишковец немного подумал и покачал головой:

— Нет. Включите, пожалуйста, продолжение записи…

* * *

"Блюмберг. О третьем пути я буду говорить более подробно. Не потому, что это для вас новость. Не потому, что он новость для людей, которые будут слушать эту запись. Нет, по другой причине. Я хочу, чтобы эти люди ясно отдавали себе отчет в том, что здесь, на Западе, достаточно много людей, которые прекрасно понимают то, что происходит, что они способны просчитать ходы российской стороны даже раньше, чем они были задуманы. И за каждую ошибку придется держать ответ и перед мировым общественным мнением, и перед общественным мнением собственной страны.

Российская демократия достигла пока немногого. Но этого она достигла. И это — фактор, с которым отныне придется считаться любому правительству.

Профессор. Продолжай.

Блюмберг. Третий путь имеет ту же цель, что и второй: скорейшую интеграцию в мировую экономическую систему. Но интеграцию более быструю, в пять — семь лет.

Можно этого достичь? Да, можно. Но только в одном случае: если играть нечестно.

Я скажу больше: преступно нечестно. Незаконная торговля оружием, продажа секретов ядерных технологий и сырья, заигрывание с разными хусейнами и каддафи, грязная биржевая игра, использование разведслужб для выкрадывания технологических секретов и других целей. Я мог бы продолжать перечисления, но не вижу в этом смысла. Список этот бесконечен и не является тайной за семью замками. Тем более для тех, кто будет слушать эту запись. А теперь я выскажу предположение и поставлю самую большую свечу перед ликом Пресвятой Девы Марии, если вы его опровергнете. Вот это предположение: Россия пойдет по третьему пути.

Профессор. Слышите, сейчас снова играют хоральные прелюды.

Блюмберг. Я жду ответа.

Профессор. Тебе не придется тратиться на свечу.

Блюмберг. Так я и думал. Понимают ли это в российском правительстве?

Профессор. Да, понимают. Еще не все, но скоро поймут все.

Блюмберг. Как скоро?

Профессор. Примерно завтра. Когда в Москву поступит отчет о переговорах.

Блюмберг. Если все это так, а я не сомневаюсь, что все именно так, объясните же мне, для чего в таком случае был собран этот Балтийский клуб?

Профессор. Пробный камень. Чтобы потом сказать: вот видите, мы хотели честно и справедливо решить этот вопрос, но нас не услышали. И так далее.

Блюмберг. А то, что этими переговорами вы отрезаете себе решение балтийской проблемы по третьему варианту, об этом трудно было подумать?

Профессор. Я был против совещания именно из этих соображений. Тогда у меня и в мыслях не было, что ты всунешься в это дело. А если бы мелькнуло хоть полмыслишки — я дошел бы до президента, но этих переговоров не было бы. Ты, как всегда, оказался в нужное время в нужном месте. И стал для нас очень большой проблемой…"

* * *

Шишковец остановил запись.

— Мне снова нужны разъяснения. Прошу извинить за непонятливость, но вы взяли на себя неблагодарную обязанность просветить меня, как тупого студента, и вам придется выполнить ее до конца.

— Спрашивайте, — кивнул Профессор.

— Как вы знаете, в российском правительстве я не отношусь к категории ястребов или экстремистов. Напротив, меня часто упрекают в проявлении мягкости там, где нужна жесткость. В то же время, как мне кажется, я достаточно реалистически умею оценивать ситуации, и третий путь, о котором шла речь, не кажется мне исключенным из перспектив российской политики. Как это для всех нас ни огорчительно, Блюмберг прав. Мы не можем плыть по течению, народ слишком взбаламучен происшедшими переменами и потребует от нас решительных действий. Но объясните мне, Бога ради, каким образом нынешние переговоры помешают нам идти по этому третьему пути?

— Вообще — никак. Но в решении проблемы Балтики — самым решительным образом.

Этими переговорами мы продемонстрировали миру свою заинтересованность. И что бы мы после этого ни сделали, наши действия будут связываться с этими переговорами.