Рискнуть и победить (Убить демократа)

Я назвал фамилию. Он не знал ее. Я любезно объяснил ему, что эту фамилию вообще мало кто знает. Человек десять у нас. И человека два в ЦРУ. Или три. Вряд ли больше.

— Кто он?

— Советник… «Готовность — ноль».

Я сказал, чей он советник. Вот тут он и прибалдел. Как и я сам в свое время.

— Я вам не верю.

— Вы спросили, я ответил.

— Такой человек не мог встретиться с вами!

— Вы же встретились.

— Кто вас прикрывает?

— Люди из охраны Антонюка.

— Эти люди из московского частного агентства. Мы проверяли.

— Эти люди, Кэп, боевые пловцы. Если ваша кличка хоть что-то значит, вы должны знать, что это такое. Иногда они называют себя «пираньи». Такие маленькие рыбки.

Очень быстрые. Они обгладывают буйвола до костей. За минуту.

Похоже, знал. Но все еще не мог поверить.

«Готовность — ноль».

Я добавил:

— Их база — на 136-м километре, возле поселка Светлый. На въезде «кирпич» и надпись: «Приват».

Кэп обернулся к шнурку и что-то спросил по-эстонски или по-латышски. Тот ответил. Они довольно нервно поговорили, потом Кэп подтвердил:

— Да, это есть база военно-морской контрразведки.

Но он все еще не мог въехать. Даже встряхнул головой, как бы отгоняя дурное видение. Но оно не отогналось. Только прическа испортилась.

— Нет! Я не могу этого понимать! Какой интерес может быть у… у такого человека к Антонюку?!

Он даже фамилию не назвал. Просто: «у такого человека».

Табу.

И хотя его вопрос был из разряда риторических, я все же ответил:

— Прямо противоположный вашему.

«Готовность — ноль».

Кэп резко встал. Громила взвел курок. Шнурок тоже вытащил из-за спины какую‑то пукалку. И тоже с глушителем. Хорошо подготовились.

Что-то в его шкале иерархических ценностей все-таки сдвинулось. Поэтому он не сразу приказал замочить меня, а сначала счел нужным объясниться. Как это принято между нами, джентльменами.

— Я сожалею, но вы уже слишком много знаете.

«Готовность — ноль».

— Вы тоже.

— Вы что-то этим хотите высказать?

— Сядьте, Кэп. Вы же никуда не спешите. Я хочу вам кое-что показать. Ты, шнурок!

Спрячь пушку и возьми эту «соньку». Открой плашку с надписью «Open». Открыл? А теперь вытащи бумажку из-под контакта батарейки. Вытащил? А теперь нажми кнопку.

Смелей, не взорвется.

«Готовность — ноль».

Он нажал. Не взорвалось. Но для Кэпа и его холуев это было бы безопаснее.

Загорелся красный светодиод, заработала пищалка.

— Это детектор, — объяснил я. — Для обнаружения чипов. Прослушки. Цифры на дисплее — расстояние в метрах до микрофона. А звук усиливается, когда к нему приближаешься. Пошарь, шнурок. Но я и так скажу: «жучок» в люстре.

— Что это есть значит? — слегка осевшим голосом спросил Кэп. Как-то сразу чуть подзабыл русский.

— Это есть значит, что нашу беседу кто-то с интересом слушал. И записывал.

«Готовность — ноль».

— Кто?

— Не знаю. Но догадываюсь. Думаю, очень скоро узнаем. И вы, и я. А теперь быстро. Сбросьте опасную информацию. Кто взорвал паром «Регата»?

«Пошли!..»

Кэп молчал.

— Идиот! — заорал я. — Рожай! Скажешь — нас двоих придется мочить! Нет — тебя одного! Понял? Он, может, и понял бы. Но. Вряд ли прошло больше трех секунд. Ну, три с половиной. Воздух как бы сгустился, а потом из этого сгустка материализовался капитан-лейтенант Гена Козлов и спросил:

— Ты в порядке, начальник?

Громила по имени Симо’н уже нюхал ковер, на нем сидел Миня и деловито вязал морские узлы. Голову шнурка держал под мышкой Толян. А Кэп лежал в кресле, рот его был заклеен скотчем, глаза уж точно стали судачьими, а извлеченный из его кармана плоский австрийский «Глок» поблескивал в лапище Гены. Еще через пару секунд появился Егоров, свалил на пол третьего охранника Кэпа — того, что был на стреме снаружи, аккуратно закрыл дверь и отряхнул руки.

— Повторите, ребята! Всего разок! — попросил я. — А то я ничего не успел увидеть!

IV

Для начала Егоров вылил в унитаз содержимое фужера Кэпа, хотя тот из него даже не отхлебнул. Потом налил в мой фужер на три четверти виски и выплеснул его в рот, даже не заглянув в мини-бар, где было полно разной закуски. После этого взял «соньку» — детектор и начал усердно топтаться на ней, превращая все хитроумные транзисторы в мелкую крупу, а изящную коробочку в бесформенные обломки пластмассы. Ребята в это время были заняты тем, что куда-то транспортировали из люкса соответственно упакованных моих гостей во главе с Кэпом. Так что помешать занятиям Егорова было некому, а я решил не вмешиваться, понимая, что человеку после такой психологической нагрузки нужна разрядка.

Покончив с «сонькой», он выпил еще полбокала виски и закурил «Кэмэл».

Я понял, что теперь с ним можно поговорить. Я сказал: