Рискованные поцелуи

Глядя в телефон, Фрейзер не был уверен, что номер остался прежним. Никто из его знакомых уже не пользовался стационарным телефоном, но другого номера у Фрейзера не было. Он не мог объяснить, почему вообще записал его в свой мобильник. Он помнил его с детства - номер телефона словно отпечатался в его памяти с тех времен, когда у него не было мобильного телефона, а семья еще не распалась. Фрейзер мог бы попросить мать дать ему новый номер отца - они иногда общались. Свидетельством тому были покрасневшие глаза матери, когда ей приходили письма от семейного нотариуса. Тяжелее всего ей далось сообщение о том, что через два года новый брак отца распался. Каждый раз, когда мать плакала, Фрейзер вновь давал себе слово, что никогда не заговорит с отцом.

Что скажет мама, когда узнает о его решении связаться с ним? Предательство наверняка огорчит ее. Она пришла в восторг, узнав о ребенке, и, не моргнув глазом, приняла сообщение о том, что у него нет отношений с Элспет. Догадалась ли она, что он захочет вернуться в Балланросс? Она ни словом не обмолвилась об этом. Она никогда не требовала от Фрейзера, чтобы он прекратил связь с отцом, но иначе и быть не могло - одно упоминание его имени причиняло ей боль.

Однако он не мог лишить своего наследника замка Балланросс. Потеря семьи не могла сравниться с потерей фамильных владений. Балланросс давал чувство связи с землей, с родиной, с предками - дедом, прадедом, прапрадедом. Они сделали его таким, каким он стал. Фрейзер не мог отнять это у своего ребенка, несмотря на боль, через которую надо пройти.

Расскажет ли он об Элспет? Отец не имеет права знать чего бы то ни было о его жизни. Фрейзер просто явится в сопровождении беременной женщины и предоставит отцу строить догадки. Он не обязан давать отчет.

Однако это будет несправедливо по отношению к Элспет. Не очень-то здорово, что он согласился взять ее с собой. Если бы она не предложила и не настаивала, ему бы даже в голову такое не пришло. Нельзя допустить, чтобы посторонний человек оказался замешан в конфликте между ним и отцом. Но он пошел на это, потому что она предложила, а он эгоистично принял ее помощь.

Фрейзер не мог понять, что происходит между ним и Элспет, кроме того, что они оба разумно воздерживались от импульсивного влечения, которое и стало причиной нынешней ситуации. А теперь ему предстоит встретиться с отцом и снова убедиться, чем оборачивается бездумное подчинение инстинктам, в отличие от рациональных, взвешенных решений на общее благо. Пример отца научил его противостоять искушению или хотя бы контролировать его. Вряд ли он избавится от влечения к Элспет, но трагический опыт семьи заставит держать в узде чувства. Пусть сейчас его одолевает страстное желание, но безопасность семейных уз для него дороже, и он победит страсть.

Фрейзер набрал номер отца и с нарастающей тревогой ждал ответа.

Глава 7

Ландшафт менялся за окном забрызганного грязью джипа Фрейзера по мере того, как они забирались дальше на север. Оживленные улицы Эдинбурга сменились тихими окраинами, по новому мосту они пересекли Ферт-оф-Форт, потом вдоль шоссе потянулись бескрайние поля. На горизонте показались укрытые снегом горы. Солнце играло на изумрудной зелени лугов, серых пятнах деревьев и кустарников. Облака окутывали высокие пики, но даже на холмах лежал снег. В метель здесь трудно найти дорогу. Элспет заметила высокие столбы вдоль трассы на случай снежных заносов. Она поежилась и включила обогрев, радуясь, что они едут в мощном джипе Фрейзера, а не в ее старом минивэне.

Элспет все больше нервничала, удаляясь от дома и от Сары, хотя знала, что рядом с ней будет мама, знавшая потребности сестры почти так же хорошо, как Элспет. К тому же в случае необходимости можно вызвать медсестру.

- Если мерзнешь, возьми плед у себя за спиной, - сказал Фрейзер, отвлекая Элспет от тревожных мыслей.

Она завернулась в шерстяной плед и представила, как будет совершать это путешествие с малышом. Они были в дороге уже два часа. Ландшафт становился все прекраснее и драматичнее. Яркий изумруд равнины сменили коричневые и бурые тона высокогорья и темная зелень хвойных лесов. Фрейзер тоже изменился.

В Эдинбурге он выглядел более жизнерадостным, но Элспет видела, с каким усилием ему дается эта напускная веселость. Если ему хотелось скрыть истинные чувства под маской фальшивого спокойствия, он имел на это право, думала она. Однако по мере приближения к отцовскому дому притворство уходило, и лицо стало мрачным.

- Ты в порядке? - спросила она, не ожидая иного ответа, кроме как «в норме», сквозь стиснутые зубы.

Фрейзер не из тех людей, которые делятся чувствами. Кроме того, напомнила себе Элспет, они были лишь друзьями, если не считать их ребенка, зреющего у нее в животе и дающего о себе знать. Она непроизвольно потерла живот, и Фрейзер тут же спросил:

- Там все хорошо?

- Все отлично, вот только у нас сейчас начались пляски.

- Пляски?

- Малыш становится очень активен к вечеру.

- Можно потрогать?