Рискованный маскарад, или Все его маски (СИ)

— Ты хочешь сказать, что у тебя они есть?

— Что ты! И захотела бы — не смогла бы их иметь. Генри такой проницательный! Видит меня насквозь.

— Не верится. Он так в тебя влюблен, а влюбленные мужчины обычно слепы и беспомощны, как новорожденные котята.

— Генри не такой. Он любит меня, но знает мои недостатки и слабости.

— Помнится, их у тебя было немало, — слегка уколол ее Саймон.

Она надулась:

— Можно подумать, ты всегда был столь безупречен, граф Беркшир! Знали бы в палате Лордов, где ты с таким высокомерным видом заседаешь, твое бурное прошлое!

Саймон рассмеялся:

— Гвен, да там все такие! Большая разбойничья шайка, только члены ее в напудренных париках и увешаны золотыми цепями. Атаман Джек Гром и его бандиты были невинными детьми по сравнению с этими лордами.

— Слава Богу, мой муж избавлен от необходимости принимать участие в этих заседаниях.

— Я тоже появляюсь там не часто, — хмыкнул Саймон. — Меня бесят эти чванливые рожи и пустые разглогольствования.

— Генри говорил, что ты купил несколько торговых кораблей? И даже будто бы собираешься плавать сам? — поинтересовалась виконтесса.

— Да, купил. Естественно, официально я не владелец: аристократ, занимающийся торговлей — это неприемлемо. А что касается того, что я собираюсь уйти в плавание… Может быть. Я очень люблю море. Благодаря тебе, кстати.

— Что значит — благодаря мне? — удивилась Гвен.

— Я бы не узнал, что это значит — плавать в открытом море, чтобы соленый ветер бил в лицо, если б ты меня в свое время кое-куда не отправила.

— Не вспоминай, прошу тебя!

— Я не в укор тебе. Прости. Так вот, море — моя страсть. Вторая, после Евы и детей, конечно. И я бы хотел вновь оказаться на палубе корабля, командовать судном.

— А что на это говорит Ева?

— Она не хочет, конечно. Пытаюсь ее убедить.

— Я бы на ее месте ни за что тебе не позволила. Еще чего не хватало — ты будешь плавать неизвестно где, а жена за тебя волнуйся!

— Не вздумай, Гвен, настраивать Еву против, — посуровел Саймон.

— Как же иначе? Я как-никак ее родственница. Я обязана наставлять ее и давать ей советы.

— Ты, наверное, уже забыла, чем обернулись в свое время твои советы и вмешательство в жизнь моей жены?

Но на этот раз Гвен не обиделась, как он ожидал. Наоборот, она лучезарно улыбнулась.

— Ладно. Может, я и не буду вмешиваться. Если мы договоримся.

— О чем? — спросил Саймон, чувствуя подвох.

— Тридцать процентов от твоей прибыли в торговых делах — и я не стану настраивать Еву против твоей мечты.

— А у тебя губа не дура, как говорят в Ист-Энде, — засмеялся он.

— Ну, хорошо, пусть будет двадцать пять, — не сдавалась Гвен. — За это я обещаю тебе даже больше: я поговорю с Евой, убежу ее, чтобы она позволила тебе выйти в море.

— Гвен, Гвен! Ты все такая же. Выгоду не упустишь. А если я, в свою очередь, поговорю с Генри и расскажу ему о твоем маленьком шантаже?

— В таком случае моря тебе не видать как своих ушей! — заявила она.

— Ну ладно. Десять процентов. Хватит с тебя.

— Двадцать!

— Десять.

— Пятнадцать!

— Гвен! Имей совесть.

— Пятнадцать — и точка! — настаивала она.

— Зачем тебе столько? Муж что, тебе в чем-то отказывает?

— Не твое дело. Лишние деньги еще никому не помешали.

— И как же ты собираешься скрывать от своего проницательного Генри, что получаешь их от меня? Если он узнает, может неправильно истолковать это.

Гвен таинственно улыбнулась.

— Не волнуйся, он ни о чем не догадается.

— Ладно, — сдался Саймон, — будет тебе пятнадцать процентов.

Гвен расхохоталась:

— Ловко я тебя провела!

— Так ты просто разыгрывала меня? — возмутился он.

— Конечно. Ты этого заслужил. Каждый раз, как мы встечаемся, подкалываешь меня. Вот я и решила отомстить. Ладно, не обижайся. Не нужны мне твои проценты. Я тебе и так помогу, поговорю с Евой. Она еще слишком молода, и не понимает, что, кроме семьи, мужчине нужно еще что-то.

— Ну, ты и хитрюга! Лучше б ты делами своего дома занималась, — проворчал он. — Я слышал, ты сердечные дела своей прислуги улаживаешь? Вот и продолжала бы в том же духе.

— Все-то ты знаешь! Я всего лишь поженила свою горничную Джейн и кучера Джозефа. До сих пор удивляюсь, как такая болтушка с этим молчуном уживаются!.. Но что это? — оборвала она.

— Что?

— Твоя жена уж слишком расщебеталась с Генри. Тебе не кажется? Пора нам поменяться местами.

— Пожалуй, — согласился Саймон, и они решительно двинулись догонять ушедшую вперед парочку…

***

Генри с улыбкой смотрел на резвящегося сына Беркширов.

— Чудесный мальчик. Я так давно его не видел. После рождения дочери вы все время жили в замке Корби, нам с Гвен не часто удавалось приезжать к вам.

— Я жила там из-за отца. Он так любит Филиппа! Мальчик будто возвращает ему молодость, вливает в него силы.

— Как ваш сын вырос! Будет, наверное, таким же высоким, как Саймон.

— Не знаю насчет роста, а характер у него точно отцовский! — засмеялась Ева. — Упрямый, решительный, и всё должно быть, так хочет он.

— По-моему, неплохие качества для будущего графа, — заметил Генри.