Рисовальщица пионов

Нина хотела стать судьей по уголовным делам, поэтому начала нарабатывать необходимый пятилетний стаж помощником судьи. В своем идеализме она даже не смущалась крошечной зарплатой помощника. Идеализмом нас всех заразил Измайловский суд. Мы проходили в нем преддипломную практику. Председателем суда был судья Пашин Сергей Анатольевич, известный любовью к закону. За время практики мы насмотрелись буквального применения закона, в случае сомнительности доказательств логично следовал оправдательный приговор. Нас это не удивляло, ведь так и учили. Позже уже все мы столкнулись с обвинительным уклоном суда и следствия, с желанием прикрыть непрофессионализм работников правоохранительной системы. Довольно быстро мы стали называть нашу правоохранительную систему правозахоронительной, но все-таки не сразу.

Все начали работать с большим энтузиазмом, постоянно созванивались и делились своими впечатлениями и новым опытом. Это была интересная и волнующая пора.

Я была принята в прокуратуру. Игорь на радостях долго кружил меня на руках и подарил букет размером с кресло, мы его еле пристроили в кастрюлю. Вечером накупили всяких еще малодоступных для нас деликатесов: сыра бри, икры, хамона, конфет «Моцарт» и отмечали на кухне своей съемной квартиры с пластиковой мебелью в синий цветочек, сидя в пластиковых креслах. Когда счастье идет изнутри, антураж не важен, и так кажешься себе значительным, далеко идущим, высоко парящим.

Заступить на службу я должна была в понедельник, текущая неделя давалась на улаживание всех бумажных дел. Днем поехала в институт за характеристикой, встретила своего преподавателя по немецкому языку, разговорились. Он предложил мне пойти работать личным помощником к его знакомой. Женщина, руководитель торговой российско-немецкой компании, искала себе помощницу со знанием немецкого языка. Мой преподаватель тут же, воспользовавшись моим замешательством, позвонил ей и договорился о немедленной встрече. Под его напором я сразу и поехала, мы понравились друг другу. Компания ввозила в Россию немецкое вино. Зарплата была заоблачной, но график ненормированный и каждые две недели нужно было три-четыре дня сопровождать руководителя в командировки в Германию. Мне дали время подумать. Игорь категорически воспротивился, никак не желал моих отлучек. Говорил, что это только для начала три-четыре дня, а потом я все время буду пропадать, еще и график ненормированный. Я его послушалась, позвонила и отказалась. Это был второй шанс в моей жизни, который я упустила.

А ночью приснился сон, тот самый, особый, как в детстве: легко и с воодушевлением я взбегаю по лестнице, но с каждым пролетом становлюсь все скучнее. Перед последней, самой высокой площадкой, я останавливаюсь, отсутствует несколько ступенек и надо прыгнуть, но я не хочу. С верхней площадки на меня смотрят коллеги, удивляются моему нежеланию сделать небольшой шаг, подбадривают, протягивают руки, а я просто не хочу наверх, мне туда не нужно. Проснулась и поняла: не мое это место. Огорчилась, конечно, но надо же работать.

Этот сон про лестницу был последним, больше они мне не снились, как отрезало. Наверное, начался мой неправильный путь, на котором я слушала только доводы разума, часто чужого, относясь к голосу сердца как к капризам и глупым эмоциям.

***

Я стала работать в прокуратуре, рвалась в уголовный процесс. Со временем начала поддерживать обвинение в суде. Первые годы работа приносила такую радость и вызывала такой интерес, что часто я не могла уснуть от избытка идей, все время мысленно кого-то допрашивала, выводила на чистую воду или готовила речь. В судебных прениях я показала себя оратором. Как мне нравилось составлять речи, продумывать, как преподнести тот или иной факт! Обязательно вставляла в свое выступление поговорки, цитаты, следила, чтобы мысль была короткой, простой, однозначной. Книги о судебном красноречии и ораторском искусстве были для меня настольными, я их изучала, разбирала, сравнивала. Мне нравилось влиять на сознание людей посредством слова, это как владение оружием. Несколько раз особо эмоциональные участники процесса даже аплодировали.

Без ложной скромности, в судейском сообществе я славилась умением давать правильную квалификацию, со мной советовались. Судебную практику знала так хорошо, что безошибочно прогнозировала, по каким основаниям будет отменен или изменен приговор. В общем, стала профессионалом.