Ритм наших сердец

– Н-нет, я так не думаю.

– Жаль. Но вафля все равно за счет заведения. Друзья Пейтон – мои друзья, – сказал Тайлер.

– Спасибо, – улыбнулась я, искренне удивленная его дружелюбием.

Тайлер вздохнул.

– Она – просто сахарок.

– Я же говорила. Уже лизнула ее, – ответила Пейтон.

– Скорее всего, это сделал Габриэль, – вырвалось у меня. В ответ на что я получила заинтересованные взгляды обоих.

– Что он сделал? – с интересом спросил Тайлер.

– Ничего-ничего, – быстро проговорила я, позволяя Пейтон идти дальше. – Еще раз спасибо!

– Всегда пожалуйста, – заметил Тайлер и подмигнул мне.

Пейтон поцеловала его на прощание и потащила меня дальше по территории фестиваля. Сейчас людей было куда больше, если такое вообще возможно. Куда ни посмотри, всюду на глаза попадалась заваленная палатками, походными стульями и пивными ящиками лужайка. Вся территория представляла собой яркое, громкое и совершенно хаотичное смешение разных людей. Не будь я так занята обляпыванием себя сверху донизу шоколадным соусом, у меня случилась бы очередная паническая атака. Как бы то ни было, я последовала за Пейтон через поле к небольшому холму, где еще осталось немного свободной травы, чтобы мы смогли удобно расположиться на ней.

– Отличный сегодня день, не так ли? – произнесла моя новая знакомая и глубоко втянула воздух в легкие. Солнце падало на ее золотистое лицо и подсвечивало локоны медным светом. – Похож на день, полный безграничных возможностей, – размышляла она вслух, кусая вафлю.

Я тихо рассмеялась и посмотрела на свою. Если я съем эту штуку, мне придется голодать две недели. А может, и все три.

– Что такое? Ты так странно выглядишь. Я сказала что-то смешное? – с набитым ртом поинтересовалась Пейтон.

Я покачала головой и скрестила ноги.

– Да нет, просто сегодня нечто подобное сказал Габриэль. Вы очень близки, не так ли?

Близки… насколько близки?

– Да, мы знаем друг друга с детского сада, – пробормотала Пейтон в свою вафлю, от которой осталось уже меньше половины.

Я нерешительно укусила свою и тут же испытала сахарный шок.

– О господи боже, – выдавила я, заставив девушку рассмеяться.

– Не волнуйся, после трех укусов твои вкусовые рецепторы к этому привыкнут. Прежде чем осознаешь, ты полюбишь вафельные бомбы Тайлера, – заявила она и продолжила есть с таким аппетитом, что я тоже вонзила зубы в мягкое тесто. Обилие шоколада едва не склеило мне рот, но в мгновение ока его на мне стало больше, чем во мне.

Пейтон выглядела не лучше.

– Что именно ты делаешь здесь, на «Зажигай»? Сопровождаешь Габриэля? – спросила я с таким набитым ртом, что у меня едва оставалось место, чтобы дышать.

Пейтон проглотила последний кусок и начала слизывать шоколад с пальцев.

– И да, и нет. Я отвечаю за хореографию в нескольких постановках. Включая одну для Габриэля в Лос-Анджелесе. Тот факт, что мы тоже путешествуем вместе, связан с тем, что Кельвин так запланировал. Он провел с Габриэлем достаточно много времени, чтобы понять, что я единственная, кто может выдержать его в автобусе целых три недели. – Она пожала плечами и с переменным успехом начала стирать шоколад со своих щек и подбородка.

Я подняла кружку с напитком и впервые испытала благодарность, что у пива которым запивала сахар, терпкий аромат.

– Скажи, обалденное сочетание? – со знанием дела осведомилась Пейтон, и я не могла не согласиться.

Никогда еще пиво не казалось мне таким приятным на вкус, тем не менее уже через несколько глотков я заметила, как алкоголь ударил мне в голову. Следовало быть более осторожной, если я не хотела, чтобы меня вырвало в автобусе. После выступления Ксандера сегодня вечером мы отправимся в Орландо. На дорогу нам потребуются целые сутки, поэтому я была благодарна, что большую часть времени мы будем спать. Мысль о предстоящем путешествии заставила желудок покалывать от предвкушения и нервозности. А с Пейтон, казалось, все стало гораздо лучше.

– Раз отвечаешь за хореографию, то ты – танцовщица? – полюбопытствовала я.

Пейтон глотнула пива и кивнула.

– Да. Моему отцу принадлежит танцевальный центр на Бродвее в Нью-Йорке. Я практически появилась на свет в танце, – усмехнулась она и наклонила голову. – А ты? Потому что я как-то не могу себе представить, что ты, как и твой брат, кутишь ночь напролет.

Я покачала головой.

– Нет, конечно, нет. Я изучаю классическую музыку.

– Дай угадаю… скрипачка? – сказала Пейтон. Обычно из-за подобного любопытства и прямоты мне неудобно общаться с людьми, но эта девушка оказалась особенной.

– Пианистка, – поправила я, чувствуя, как мои пальцы с тоской подергиваются. Я скучала по белым и черным клавишам под ладонями. Если я действительно проведу в пути три недели, мне нужно срочно найти синтезатор. Я ощущала себя как наркоман во время ломки.

– Значит, еще один клавишный наркоман, – заметила Пейтон с искоркой в глазах.

– Еще один? – озадаченно переспросила я.