Ритм войны

«Я чувствую себя слепым», - объяснила Лирин, пока Каладин сидел рядом с ним. Сегодня Хесина везла пациентов Каладина - тех, кто был в боевом шоке, - осмотреть конюшни на башне. Она настаивала на том, что забота о животных поможет, хотя Каладин не мог понять, как присутствие этих зверей может улучшить настроение человека. Тем не менее, некоторые пациенты выразили желание покататься верхом.

"Слепой?" - спросил Каладин.

«За последнюю неделю мне прочитали семь учебников по здравомыслию, - сказала Лирин. «Я не понимал, как мало большинство из них скажет. В основном одни и те же цитаты повторяются снова и снова, из меньшего числа источников. Не могу поверить, что мы так долго знали так мало, ничего не документировали! »

«Это не так уж и странно», - сказал Каладин, строя башню из блоков, чтобы его младший брат мог свалить. «На хирургов смотрят с подозрением даже в некоторых крупных городах. Половина населения считает, что психическое заболевание вызвано пребыванием на улице во время штормов, насмешками над смертными или какой-то ерундой ».

Лирин положила руку на диаграммы ему на коленях. Ороден засмеялся, прогуливаясь между блоками и пиная их.

«Я всю свою жизнь пыталась помочь», - мягко сказала Лирин. «И я подумал, что лучший способ помочь лунатикам - это отправить их к страстям. Штормы, я делал это несколько раз. Сын Лакина, помнишь? Я предполагал, что они будут специалистами ... "

«Никто ничего не знает, - сказал Каладин. «Потому что они не хотят знать. Такие люди, как я, их пугают ».

«Не включай себя в эту группу, сынок», - сказала Лирин, поправляя очки, и поднял медицинскую карту, написанную глифами. Его отец читал глифы намного лучше, чем когда-либо знал Каладин. Лирин использовала их как стражник бури.

«А почему бы и нет?» - спросил Каладин, снова складывая блоки.

«Ты не…» Лирин опустила карту.

"Безумный?" - спросил Каладин. «Это проблема, не так ли? Мы не видим в них своих братьев, сестер, детей. Они заставляют нас чувствовать себя беспомощными. Мы боимся, потому что не можем связать сломанный разум, как сломанный палец ».

«Поэтому мы делаем вид, что сделали все, что в наших силах, отправив их прочь», - сказала Лирин. «Или мы говорим себе, что на самом деле они не ранены. Поскольку мы не видим их ран. Ты прав, сынок. Спасибо, что бросили мне вызов ». Он взял еще одну страницу своих заметок, нацарапанных глифами. Картинки, а не буквы, значит, это не было написано.

Бури. Это было неправильно. Врачи не могли самостоятельно читать о диагнозах. Ярые были вынуждены принимать пациента за пациентом, чтобы всем остальным было немного легче дышать. Многие люди считали, что посещение хирурга было неестественным - что если Всевышний захочет, чтобы они исцелились, он это сделает. По иронии судьбы, танцоры на кромках подкрепляли это мнение.

«Нам нужна медицинская революция», - сказал Каладин, открывая новую башню. Ороден стоял, подпрыгивая, едва сдерживая себя, пока он строился. «Нам нужно все изменить .

”

«Перемены - это тяжело, сынок, - сказала Лирин. «А таких маленьких человечков, как мы, нечасто слышат…» - он замолчал, возможно, понимая, что отговорка больше не работает. Не тогда, когда его сын был одним из самых влиятельных людей в мире - несмотря на свою пенсию.

Каладин мог все изменить. Он мог бы назначить врачей своего рода религиозным назначением, чтобы они могли научиться читать, не чувствуя, что они нарушают общественные нравы. Все говорили, что для Далинара это нормально, потому что он, в конце концов, был бондовским мастером.

Каладин мог изменить то, как люди думали о тех, кого поразил боевой шок или меланхолия. В учебниках Лирин не перечислялось никаких других рекомендованных лекарств, кроме седативных. Но не было проведено никаких надлежащих тестов или исследований для определения других вариантов. Здесь было так много всего. Так много предстоит сделать. И пока Каладин размышлял об этом, складывая блок за блоком, ему пришло в голову, что он начинает видеть свои клятвы по-новому. Он подумал о том монастыре с санаторием и понял что-то пугающее.

«Я мог оказаться там», - подумал Каладин. Пациенты сдались страстным, это были те, кто приезжал из домов и городов, где люди достаточно заботились, чтобы попробовать что-то, даже если это было неправильно. Был шанс, что, если бы он не пошел на войну, он нашел бы путь в одну из тех темных ужасных комнат.

Низкий рокот вывел его из задумчивости. Это был гром снаружи? Он встал и посмотрел в окно. Темные тучи затянули горизонт. Вечная буря. Да, он слышал, что он будет сегодня. Здесь было легко заблудиться.

Ороден бросился вперед, пробивая блоки. Каладин улыбнулся, затем услышал, как открылась и закрылась внешняя дверь клиники. Мгновение спустя в комнату вошел Тефт. «Кэл, его нет в своей квартире, и говорят, что он не заходил уже несколько дней».

"Какие?" - спросил Каладин. "Когда в последний раз его видели?"

"Три дня назад."

Три дня ?

"Кто это?" - спросила Лирин.

«Наш друг», - сказал Тефт. «По имени Даббид».