Ритм войны

«Если его здесь нет, он вернется, чтобы попытаться освободить башню», - сказал Преследователь. «Это в его природе». Он повернулся, глядя вверх сквозь камень. «Радианты, которые мы захватываем, опасны. У них есть навыки, превосходящие наши ожидания, учитывая новизну их связей. Мы должны обезглавить их всех до единого ».

«Нет», - сказал Рабониэль. «Они мне понадобятся. Ваши приказы такие же, как я сказал другим: убивайте только тех, кто сопротивляется. Собери для меня павших Радиантов. По моему приказу вы должны проявить … сдержанность ».

Преследователь напевал - громко и сильно - Жаждению. «Тебя, кого когда-то изгнали из страны, за то, что ты безрассудно подвергал опасности наш род в своих попытках истребить человечество? Вы, Госпожа Желаний, просите сдержанности ?

Рабониэль улыбнулся и тихо напевал другой ритм, который Венли никогда не слышал. Что-то новенькое. Что-то невероятное. Темный, опасный, хищный и красивый. Это предполагало разрушение, но тихое и смертоносное разрушение.

Одиум дал этой женщине собственные ритмы.

Нет, подумал Венли, Преследователь не самый опасный из них.

«Меня не волнует ни одна битва», - сказал Рабониэль. «Мы будем закончить эту войну, преследователь. Навсегда. Мы провели слишком, слишком долго в бесконечном цикле. Я сломаю его - и как только я закончу в этой башне, пути назад уже не будет. Вы поможете в этом и начнете с того, что соберете павших Радиантов и доставите их мне ».

«Я могу убить одного, когда найду его?» - повторил он. «Вы снимаете с меня запрет Девяти?»

«Да», - сказал Рабониэль. «Вы можете потребовать свой приз и сохранить свой обычай, Преследователь. Я беру на себя ответственность за этот приказ ».

Он напевал «Разрушение» и ушел.

«Если Штормблес здесь, в башне, он будет беспомощен, когда ты его найдешь, Преследователь!» Венли позвонил. «Вы бы убили врага, который не может вам противостоять?»

«Традиция важнее чести, глупая», - ответил Преследователь Насмешке. «Я должен убить тех, кто убил меня. Я всегда убивал тех, кто убил меня ».

Он превратился в ленту красного света, оставив после себя безжизненную оболочку, и вылетел в подъезд, чтобы взлететь на верхние уровни.

Тембр неуверенно пульсировал в груди Венли. Да … она была права. Преследователю действительно было безумие. Это было не так очевидно, как в других Fused - тех, кто ухмылялся и отказывался говорить, их глаза, казалось, смотрели, не видя. Тем не менее он был там. Возможно, этот преследователь прожил так долго, что его традиции взяли под контроль его разум. Он был похож на спрена, существующего больше, чем живущего.

Тембр при этом пульсировал. Она не думала, что существует без жизни, и Венли был вынужден извиниться. Тем не менее, она волновалась, что все Слитые были похожи на него. Может быть, не сумасшедший - может быть, это было неправильное слово и неуважительно по отношению к людям, которые сами были сумасшедшими. Напротив, Fused больше походили на людей, которые жили так долго, думая об одном способе, что они привыкли принимать свое мнение как естественное положение вещей.

Венли когда-то был таким.

«Так показательно», - сказал Рабониэль Задумчивости, все еще глядя на фрески. «Люди принимают все, что видят, как свое. Тем не менее, они не понимают, что, держась так крепко, они разрушают то, что они хотели. Они действительно дети чести ».

Рабониэль отвернулся от фрески и пошел дальше по коридору, приближаясь к перекрестку, где двери открывались с обеих сторон. Они вели в комнаты со столами, книжными полками, стопками бумаги. Венли последовала за Рабониэль в одну из них, а затем поспешила - по взмаху пальцев, жест, который переводила Венли, - чтобы принести чашку вина со станции в стороне от комнаты.

Венли прошел мимо сбившихся в кучу ученых и монахов, сидящих на полу у стены под бдительными глазами нескольких царственных штормовых форм. Бедные люди были окружены страхами, хотя Венли пришлось напомнить себе, что ни одному человеку нельзя полностью

доверять. У них не было форм. Человек мог носить одежды своего священства, но мог тайно обучаться как воин. Это было частью того, что делало людей такими двуличными. Никаких ритмов, только черты лица, которые легко подделать. Нет форм, указывающих на их обязанности. Просто одежда, которую можно было сменить так же легко, как этого требовала ложь.

Тембр пульсировал.

«Ну, конечно, я другой», - подумал Венли. Даже если она и лгала, временами напевая неправильные ритмы. И носите форму, которая не выражает духа, которому она действительно следовала.

Тембр удовлетворенно пульсировал.

«Не усложняй задачу, - подумал Венли, спеша к Рабониэлю. Я здесь не для того, чтобы помогать людям. Я едва могу помочь себе подобным.

Она доставила вино Рабониэля, пока высокий Фузед осматривал хитроумное изобретение из металла и драгоценных камней. Человеческий фабриал, доставленный одним из Глубочайших.