Ритмы жизни. Почему мы делаем то, что делаем, когда делаем

В самом конце XIX века Герман Свобода, профессор Венского университета, выявил определенную прослеживаемую регулярность в некоторых особенностях поведения людей. Он следил, ждал и наблюдал. В конце концов, помимо других столь же важных открытий, он обнаружил, что существует определенная ритмическая периодичность, которая, судя по всему, влияла на людей и их поведенческие модели.

Профессор Свобода продолжил свои исследования, чтобы установить, можно ли каким-либо образом предсказать эти колебания с помощью расчетов. Позднее он решил доказать это и, наконец, пришел к выводу о существовании 23-дневного цикла, который, как оказалось, влиял на физические поведенческие реакции человека.

Последующие исследования усовершенствовали открытия профессора, касающиеся физического цикла. Примерно в то же время Герман Свобода обнаружил 28-дневный цикл эмоциональных реакций и поведения человека. Второй ритм было не так просто распознать, как первый, поскольку у женщин он, казалось, совпадал с менструальным циклом.

Но поскольку похожая периодичность наблюдалась и у мужчин, Свобода стремился доказать существование столь отчетливо обозначенной модели, независимо, конечно, от природного женского цикла. В итоге его кропотливые исследования были вознаграждены убедительными свидетельствами о существовании этих циклов жизни.

Хотя будучи скорее психологом, чем ученым как таковым, Свобода был богато одарен аналитическим и систематическим умом, и, рационально убедившись в своих открытиях, опубликовал первую книгу «Периодичность в человеческой жизни», а затем «Исследования основ психологии». В дополнение к ним он разработал очень простую систему измерений, изложенную в буклете-инструкции «Критические дни человека». Так родилась наука о биоритмах.

Вильгельм Флисс

В каком-то смысле у биоритмов было два родоначальника, хотя, что довольно любопытно, в момент этого открытия никто из них не знал друг о друге. По еще одному интересному жизненному совпадению, пока Герман Свобода проводил исследования с психологической точки зрения, другой медик накапливал и оценивал схожую информацию с позиции практикующего врача.

Вильгельм Флисс, берлинский отоларинголог, самостоятельно вывел 23-дневный и 28-дневный циклы в поведенческих моделях человека. Он одним из первых понял, или по крайней мере публично отметил, возможную связь между биоритмами и моделями поведения.

Его представления основывались на простой теории, согласно которой каждый из нас унаследовал и женские, и мужские характеристики и все мы, вероятно, имеем в своей структуре какие-то черты бисексуальности. Флисс был вполне уверен в своих открытиях и опубликовал их в книге «Ход жизни». К несчастью, эта необычная, но интересная работа в то время осталась практически незамеченной.

Рассуждения Флисса сочли слишком сложными с точки зрения математики для понимания обывателя (и если на то пошло, любого другого человека), но это не помешало ему продолжить свои исследования. Он осознавал важность своих открытий и часто обсуждал их с другим выдающимся человеком своего времени, Зигмундом Фрейдом, который был настолько убежден в достоверности работы Вильгельма Флисса, что начал применять теории коллеги в собственной практике, и поэтому во времена развития ныне известной психоаналитической идеологии Фрейда часто упоминались учения Флисса.

Однако это было только начало, и, подобно большинству новых идей и теорий, борьба за признание оказалась длительной и трудной задачей. Даже в наши дни многим людям сложно принять новейшие теории, опубликованные в некоторых областях деятельности. А в те ранние годы открытий убедить общественность принять то, что пытался доказать ученый-исследователь, было вовсе не просто.

Это также странно и для Викторианской эпохи, поскольку многие люди того времени были готовы мгновенно ввязаться в авантюру, если существовала возможность заработать деньги или прославить свое имя. За последние примерно сто лет научные познания человечества значительно продвинулись вперед.

Хороший пример – компьютерные технологии. Еще около полувека назад машина, способная осуществлять те же функции, что и современный мобильный телефон или планшет, которые имеются у большинства из нас, занимала бы пространство площадью четыре или пять квадратных метров. Теперь, благодаря революции в области кремниевых чипов, мобильные телефоны и переносные планшеты быстро превратились в самостоятельные мини-компьютеры. С такими устройствами – некоторые из них, выпущенные в начале 2017 года, размером не больше наручных часов – не стоит удивляться повышенному интересу к тому, в каких направлениях развивается сфера технологий.