Ритуал

Не важно, куда делся второй конь, важно, как получить Кис-Киса обратно. Обмен? Никогда. Друзей не меняют, и не продают, бессмысленно предлагать ему империалы. Когда у Данда откроется родовой дар, он будет чувствовать почти всех животных.

Дерево тоскливо заскрипело под пальцами – ладони окатило жаром, полыхнуло темной силой, и кони нервно заржали – все, кроме Кис-Киса – он единственный всегда нормально относился к моим всплескам.

То, что нельзя купить, обменять или получить силой, можно… получить в дар. Осталось придумать, как сделать так, чтобы Данд сам мне его подарил. Сам.

– Нужно уделить время медитации, – голос Ликаса раздался прямо за моей спиной, шагов я не слышала – слишком расслабилась, и никто не ходит так тихо, как аллари.

– Наставник, ясного утра, – я с трудом оторвала пальцы от деревянной перекладины и поклонилась. Утреннюю тренировку сегодня я успешно пропустила.

– Решила, наконец, заняться лошадью? – Ликас проследил за моим взглядом.

Я молча кивнула – решила.

Мне плевать, что именно в этом псаковом мире идет не так, но это мой второй шанс, и Кис-Кис будет моим. Непременно.

– Подобное рвение… – алариец облокотился рядом на перекладину стойла. – …похвально.

Я думала, Мастер обязательно пройдется моим успехам в боевке – утренняя тренировка сегодня прошла без меня, а вчерашняя дуэль… допущенные ошибки я знала лучше, чем кто-то другой, но Ликас молчал. То, что весь вчерашний поединок Наставник видел одним из первых, я не сомневалась – тройка охраны из аллари сопровождала нас на полигон.

Ликас хмурился, сплетал и расплетал пальцы, смотрел на лошадей в стойлах, но не видел их – мысли были где угодно, но только не здесь. За лопатками кольнуло – с самого утра меня не оставляло отвратительное ощущение – тянущее, сосущее, мерзкое, как будто я спала, проснулась и просто забыла, насколько всё плохо. Как будто должно произойти что-то плохое, точнее уже произошло, но я просто забыла об этом.

Я аккуратно повела плечами, чтобы размять напряженные мышцы и не потревожить больной бок.

– Наставник… – Ликас не услышал меня с первого раза. – Наставник, – позвала я ещё раз. – Случилось что-то плохое, да?

Алариец моргнул – раз, два, взлетели короткие белесые ресницы, он встряхнулся и, наконец, обратил внимание на меня.

– Мир пока стоит, Вайю, – хмыкнул он. – Не считая того, что вся челядь была свидетелями утреннего выступления господ Блау на заднем дворе…

Я фыркнула, как лошадь.

– … сир Аксель помнит зло очень долго. Очень, – добавил Ликас со знанием дела. – Это было неверное решение.

– Я знаю. Брат… остынет, – выдохнула я совсем тихо. – …надеюсь.

У входа загремело – створки отворились, пахнуло морозом, солнцем, дворовым шумом, людским гомоном.

– Мисси, – слуга склонился в торопливом поклоне. – Мисси, все сбились с ног, ищут вас. Карета подана, все ждут только вас.

– Так быстро… – я запахнула плащ, накинула капюшон и затянула тесемки, – …молодцы, – похвалила я, конюший немного зарделся, приняв это на свой счет. – Сейчас буду.

Слуга откланялся, а я развернулась к аларийцу.

– У меня с утра мерзкое чувство тут, – я легонько стукнула по груди, – и как будто кто-то смотрит в спину, – я передернула плечами, – очень холодно. Как будто я забыла надеть плащ и … это похоже на … площадь, – сформулировала наконец. – Как перед тем прорывом в Керне. Наставник, – я встала перед аларийцем и требовательно заглянула в глаза, – если вы знаете, что происходит, скажите!

Ликас прищурил глаза, взгляд стал требовательным и острым.

– Ничего, – выдал он наконец, – о чем бы я знал…

Я выдохнула.

–… но горцы уходят, Вайю.

– Уходят? Куда уходят?

– Шаманы, – на этот раз сарказм в голосе аларийца слышался отчетливо, – постучали в бубен, поели своих грибов…

– .. покурили травок…

– … покурили травок, – согласился он покладисто, – и выдали, что идет Белая смерть. И Черная.

Я сдвинула брови. Белая смерть, так горцы называют лавины и землетрясения в горах, когда ледовые шапки с вершин Лирнейских сползают вниз, погребая под собой целые селения. От Нике я знала точно, что их шаманы редко ошибаются в том, что касается гор. Да, всё остальное – дремучие суеверия, но снежные лавины – это реальность. А Черная… Черной смертью они называют… тварей. Черная смерть приходит из-под земли, из самой сердцевины гор. Бойся разбудить Черную смерть, бойся потревожить сон, так говорят горцы.

– Маги не предупреждали об активности, прогноз на лавины дают за декаду.

Ликас кивнул.

– Помнящий тоже… молчит.

Я покатала на языке формулировку – слова горчили. Недоговоренность всегда немного горчит на вкус. Ликас не сказал «Помнящий не видит», он сказал «молчит». Псаковы аларийцы.

– Прорывы? На изнанке?

– Тихо, – свистяще ответил Наставник. – Проверял дважды.

– Но горцы уходят…

Алариец задумчиво кивнул. А я хрустнула пальцами, и потерла запястье под перчаткой – руки под кружевом чесались. Отвратительно.

– Тогда, на площади. Я никогда не спрашивала. Вы знали, Наставник? Предвидели тот прорыв?