Ритуал привлечения денег

– Опять ты, рожа неумытая? – разнесся по подъезду звериный рык.

– Здрасти, хазяина. Опят предлагат выгадная сделка, – услышали мы в ответ голос Бехруза.

– Ты че, рожа, с первого раза не понимаешь? – еще громче зарычал хозяин. – Я ж тебя в прошлый раз предупреждал: увижу снова – вырву ноги. Предупреждал?

– Хароший ремонт, хазяина. Абои, щукатурка, красит, если нада, тожа могу. Соглашайся, хазяина. Выгадный предлажения, – как заведенный лепетал Бехруз.

– Ну, все, урод, попал ты, – рявкнул хозяин.

Он выскочил на площадку, схватил Бехруза за грудки и швырнул вниз с лестницы. В этот момент с верхнего этажа с автоматами наперевес сбежали ребята, отрезая Черкашину путь к квартире.

– Ах ты… тварь! Ты мусоров сюда привел? – заорал Черкашин, бросаясь вниз.

Бехруз посторонился, и из-за его спины показались автоматчики. Потом выступил Петров:

– Все, гражданин Черкашин, отбегались. Поехали в отдел, явку с повинной писать. Слышал я, вы ведь в этом деле специалист?

– Я не понял, это что, у нас теперь за гастеров ОМОН впрягается? – ошалело глядя на автоматчиков, проговорил Черкашин.

Ему никто не ответил. Только Бехруз осуждающе покачал головой. Тогда Черкашин решил попытаться исправить положение.

– Слушай, друг. Ну, погорячился я, с кем не бывает. Ну, спустил тебя с лестницы, – обращаясь к Бехрузу, заговорил Черкашин. – Но зачем же сразу автоматчиков гнать? Мог бы поговорить по душам, объяснить, что к чему. Что ж я – не человек? Прости друг, давай полюбовно договоримся.

– Гражданин Черкашин, вы подозреваетесь в преступном сговоре с целью организации похищения гражданина Дронова. Также вы обвиняетесь в подстрекательстве к убийству, незаконном проникновении на частную собственность. Ну, и оскорбление чести и достоинства гражданина Республики Таджикистан, естественно, – вынув ордер на арест, зачитал Петров. – Про право хранить молчание текст зачитывать?

– Обойдусь, – поняв, что ему не отвертеться, ответил присмиревший Черкашин.

– Вот и славно. Пакуйте его, ребята. А мы еще в одно местечко прокатимся, правда, Бехруз? – предложил Петров.

Черкашина увели. Часть ребят поехала вместе с ним в качестве сопровождения, остальных Петров взял на новое задержание. Мы приехали во дворик, в котором располагалась контора Черкашина. Бехруз снова должен был пойти первым. Его печальный вид насторожил меня. Взяв Бехруза под руку, я шепнула ему на ухо:

– Что случилось? Боитесь? Если вы передумали в этом участвовать, лучше скажите сейчас, чтобы ребят не подвести.

– Нет. Бехруз не трус. Жалка. Бехруз парни жалка, – объяснил Бехруз.

– Кого тебе жалко? – не поняла я. – Ребят из группы захвата? Так с ними будет все в порядке. Вряд ли те, кто внутри, начнут сопротивляться.

– Нет. Там парни жалка. В контора, – пояснил он.

– Чего ж тебе их жалко? Они преступники. Чуть человека не угробили. А другого человека похитили и в глухое место увезли. За что ж их жалеть? – недоумевала я.

– Они Бехруз денег дават. Многа денег. Я домой отправлят. Дочка в Москва поступат. На другой год. На денги парни.

– Не думай об этом, – посоветовала я. – Не такие уж большие деньги они тебе дали. А хочешь, так я тебе эти деньги поменяю. Те, что парни дали, себе заберу, а тебе свои дам. У меня честно заработанные, не сомневайся. Ну, как, по рукам?

– По рукам, хозяйка. Домой приходыт. Менят денги.

С этой радужной мыслью Бехруз и ушел. А через пятнадцать минут было все кончено. Обоих помощников Зиничева вывели из конторы под белы рученьки. Бехруз отправился в свою общагу, пообещав явиться завтра для продолжения ремонта в моей кухне. Петров уехал в отдел, допрашивать задержанных. Ну, а я отправилась в Третью клиническую больницу. Пришло время навестить Нестерова.

К моему удивлению, картина «Журналист Нестеров тоскует в одиночестве на больничной койке», написанная в моем воображении по дороге в больницу, кардинальным образом отличалась от реальности. Я еще дверь в палату открыть не успела, как поняла, насколько я ошибалась. Громкий, раскатистый смех идущих на поправку пациентов разносился по всему этажу. Молоденькая медсестричка, бегущая по своим делам мимо палаты Нестерова, неодобрительно покачала головой. Я виновато улыбнулась и скрылась за дверью. Мое появление было встречено новым взрывом хохота.

– А вот и мой ангел-хранитель, – услышала я самодовольный голос Нестерова.

– Привет, Валер. Вижу, ты не скучаешь? – поздоровалась я.

– Уже нет. И все благодаря тебе. Я как раз рассказывал ребятам, как мы с тобой раскрутили ту банду. Ну, с махинациями в «Медтехнике».

– Очень мило, – вяло отозвалась я. – Можно тебя на минутку?

– Да говори здесь. Парни мировые. А мне передвигаться нельзя. Постельный режим на три недели, – доложил Нестеров.

– Ребят, вы не могли бы нас оставить? – мило улыбаясь, обратилась я к больным.

Естественно, отказать мне они не смогли. Гуськом вышли в коридор и дверь за собой прикрыли.

– Вот видишь, как все просто решается, – улыбнулась я, поворачиваясь к Нестерову. – Палата на любой вкус. Для тебя – общая, а для меня – одноместная.