Рюрик

- Бьём тебе челом, княже великий! - повели свою речь послы, когда Рюрик допустил их к себе.

- Буду вас слушать, - ответил князь, - смело говорите все, чего ищете, и уверены будьте, что поступлю с вами по справедливости… Неправды ищете - вас покараю, за правдой пришли - за вас заступлюсь.

- Правды ищем мы, княже, твоей правды, за ней и пришли к тебе…

- В чём же ваше дело?

- Слушай нас, князь! От лица племён наших говорим мы с тобой… Забыл ты нас, всё с одними ильменцами занят… А не одни они на Руси твоей…

- Знаю, что не одни… Знаю и об вас… Только чего вы от меня хотите?

- Когда уговорил новгородцев Гостомысл направить послов к тебе, и наши старейшины вместе с ильменцами клятву тебе давали, и наши старейшины вместе с их старейшинами на поклон к тебе ходили, стало быть, и нам ты князь, а нет у нас твоей единой правды… Прежние смуты творятся в родах наших, а ты далеко от нас, некому виновных покарать, некому и суд между нами творить… Бьём тебе челом, - дай и нам твою правду!

Рюрик надолго погрузился в глубокую задумчивость, Просьба посланников не удивила его, но заставила искать выход из нового тяжёлого положения. Не удовлетворить посланцев четырёх могучих племён, оставить их без "княжеской правды" было опасно. Если бы эти племена возмутились, они легко увлекли бы за собой ещё не вполне успокоившихся ильменцев.

- Вижу теперь, в чём у вас дело, - заговорил, наконец, князь, - вижу, что и впрямь вы правды ищете. Только вот, как быть с вами, не знаю…

- Раздумай за нас, надежда наша… Слёзно молим.

- Вот я и думаю… Сам бы я к вам пошёл, да не могу быть среди вас… Лучше вы ко мне приходите…

- Далеко к тебе, княже, и не посмеем мы беспокоить тебя из-за всякой малости…

- И это верно вы говорите! Согласен с вами… Чувствую я, что должен дать вам правду, но как я вам дам её, об этом узнаете после… А теперь покуда пойдите, отдохните с дороги и спокойно ждите моего решения…

Князь приказал возможно радушно принять и угостить послов, что и было исполнено. Старого меду для послов не жалели. Они опоражнивали кубок за кубком, славя при этом князя - "солнышко красное"…

А пока пировали послы, в советной княжеской собрались вокруг Рюрика: его названый брат Олег, Синеус, Трувор, Аскольд, Дир и другие ближние советники. Думали они глубокую думу, как им быть с делом посланцев, какую им правду дать…

- Вот что я тебе скажу, мой Рюрик, - говорил Олоф, - и знаю я, что ты примешь совет мой… Одни ли кривичи, одни ли весь, меря, дреговичи под твоей властью? Вспомни ты, что есть, кроме них, и ещё другие племена…

- Я понимаю, что хотел сказать ты, мой Олоф. Знаю, есть ещё поляне, дулебы, древляне, но те не клялись мне в верности и не ищут моей правды…

- Так надо заставить их искать её, - пылко воскликнул норманн, пусть наши ярлы Аскольд и Дир идут к ним и покорят их под власть твою…

- Но лучше ты сам, Олоф! - воскликнул Дир.

- Я - нет! Я останусь с Рюриком, так как дал клятву никогда не разлучаться с ним… А вы, ярлы, такой клятвы не давали… Идите и исполните важное дело…

Долго говорили о предложении Олофа, и, наконец, решено было, что пойдут к полянам Аскольд и Дир, займут Киев и объявят все приднепровские славянские племена во власти великого князя русского Рюрика.

Надумали, как дать правду и кривичам с весью, мерью и дреговичами.

На другой день призвал послов к себе Рюрик.

- Исполню я желание ваше, - сказал он им, - дам я вам свою правду! Сами понимаете, нельзя мне самому постоянно быть среди вас, так вот и посылаю я к вам братьев своих Синеуса и Трувора… Синеус пусть сядет в Изборске, а Трувор в Белоозере… И будут они править вами именем моим. Если же ими в чём будете недовольны, тогда мне на них челом ударите…

Послы остались как нельзя более довольны таким ответом.

Спустя немного времени с Ильменя отправились в дальний путь две сильных варяжских дружины. Одна из них сопровождала Синеуса и Трувора к кривичам, другая с Аскольдом и Диром пошла на берега Днепра покорять под власть великого русского князя новые славянские племена.

XVIII. ВАДИМ

Однако не всё ещё испытания кончились для Приильменья… Волею судьбы суждено было только что образовавшемуся княжеству ещё одно, последнее, но зато и самое тяжёлое…

Вадим, сын Володислава, храбро защищавшийся при набеге варягов, не умер на поле битвы. Он обессилел от ран, лишился чувств, видя своего врага победителем. Обморок был так силен, что подошедшие к нему скандинавы приняли его за мёртвого.

Вадим же был жив и когда очнулся, то увидал себя в лачуге болгарского кудесника Мала…

С поля битвы вынес Мал Вадима. Трудно было бы даже и предположить такую силу, какую выказал при этом дряхлый старик. Словно малого ребёнка почти на руках нёс он Вадима до берега Ильменя, где у него припасён был лёгкий челнок. Вадим всё ещё не приходил в себя. Безжизненным пластом лежал он на дне челнока, беспомощный, бесчувственный…

Мал, легко управляя веслом, гнал челнок через озеро к дремучему лесу, где ютилась его берлога.