Рюрик. Полёт сокола

— На то есть способы старые, то уже не ваша, новгородские господа, а начальников воинских забота, — оборвал смешки Рарог.

Когда были собраны деньги и товары, да ещё из казны взято, отправились по весне княжеские посланцы караваном лодий и кнорров в те самые места, где когда-то впервые встретились Ольг с Рарогом и ушли в совместное плавание, которое благополучно продолжалось и ныне.

А в дружинном городище молодые воины, зажав между ногами кожаные мешки с землёй и каменьями, учились, краснея от непривычной напруги на ноги, ходить по ряду промеж кольев с привязанными на них ветками и лозой и при этом рубить её мечом да топором. Тот, кто не мог пройти ряд и ронял мешок, должен был возвращаться и всё начинать сначала. А вот сотники и тысяцкие их были на конях и сидели в сёдлах ладно да привычно, потому как не один год постигали науку конных начальников под строгим оком воеводы.

Кузнец

После того как пришла весть о том, что сбираются на словенскую землю хазары большим войском, пришлось отложить новгородским кузнецам в сторону бороны, лемеха да корабельные скобы. Сам воевода заскочил по дороге к старому знакомому приладожскому кузнецу.

— Вот, дядька Кряж, — указывая на сани с привезённым из княжеских запасов железом, молвил воевода, — приспел твой час, доброе оружие надобно: мечи, топоры боевые и чеканы, наконечники копий, да что тебе речь, сам лепше меня ведаешь, что такое вооружение для воина.

— Вишь, брат Ольг, — теперь и мне, как отцу нашему Перуну, из мирного кузнеца в оружейника пришёл час перевоплотиться, — рёк мастер, придирчиво оглядывая с разных сторон крицы и железные заготовки.

— Помощников дадим, сколько надобно, — молотобойцев, волочильщиков, уголь древесный, — всего будет в достатке. Оплатой, само собой, обижен не будешь, заказ-то княжеский, — продолжил Ольг.

— За честь дякую, и за то, что не забываешь учителя своего, понимаю ведь, сейчас тебе и так дел невпроворот, шутка ли, дружину к встрече с таким ворогом готовить! В помощники мне нужно будет двух молотбойцев, двух волочильщиков, горнового опытного, да ему двух помощников, чтоб два горна, не останавливаясь, кочегарили… — вдруг очи кузнеца загорелись тёплым светом, он оглянулся и тихонько промолвил: — Отрок у меня появился в учениках, есть в нём чутьё к железу, коли будет стараться без устали да любить железное дело, большим мастером станет, только пока об этом ему ведать не надо, всё испортить можно. А ну-ка, Ростислав, поди сюда! — строго кликнул он чумазого нескладного отрока со светлыми, торчащими, как солома, волосами, в толстом кожаном переднике. — Вот этот кусок в горн положи, да поддуй не так, как в прошлый раз, гляди, в меру чтоб! — и поглядел ему вслед с теплотой. — А за оружие не сомневайся, воевода, сотворим, как положено, Перунову зброю, разве ж мы не дети его, худо будет от того оружия хазарину! Ах, зелена медь! Надо соседа кликнуть, чтоб помог сани-то опорожнить, железа много привезено, — озабоченно молвил кузнец.

— Никого, дядька Кряж, кликать не надо. Сему богатырю сани выгрузить, только члены размять, — кивнул воевода на своего крепкого возницу. — Давай, Сила, выгружай куда рукомысленник скажет!

Сила сбросил тулуп, повязал поверх рубахи кожаный фартук и, даже не надевая рукавиц, принялся носить заиндевевшие железины.

— Эге, чего он делает-то?! — воскликнул озабоченно кузнец. — Руки враз отморозит!

— Не отморожу, дядька Кряж, — улыбнулся бодрич, — вот, разве холодная рука? — он протянул ладонь, которая только что держала покрытую изморозью крицу.

— В самом деле, тёплая, горячая даже! И впрямь, богатырь! — дивился кузнец, глядя, как легко управляется могучий воин с тяжеленными заготовками. — На взгляд видно, что здоров, но чтоб настолько! — изумлялся рукомысленник.

— Он, дядька Кряж, подковы ломает и гвозди самые крепкие в узел завязывает, — улыбнулся Ольг.

— Эге, может, и ломает, да только не мои, мою подкову никакой силач не осилит, ни в жизнь! — гордо вскинул голову кузнец.

— Так чего, воевода, попробовать что ли, подкову-то? — закончив выгрузку, спросил у Ольга Сила.

— Попробуй, попробуй, — загорелся мастер. Он живо сбегал куда-то в свои «закрома» и вернулся с большой подковой. — Вот, держи!

— Хороша подкова, крепкая, — Сила повертел в руках, тщательно оглядывая кузнечную работу. Он помял её пальцами, не то приноравливаясь, не то по-своему «разговаривая» с железом, одним движением плеча сбросил только что накинутый бараний тулуп. Потом ухватил подкову поудобнее, положил себе на грудь и принялся тянуть в разные стороны. Подкова не поддалась.

— Ага, что я говорил, мою подкову не сломаешь! — торжествующе воскликнул кузнец.