Рюриковичи или семисотлетие «вечных» вопросов

Наиболее легендарной личностью является сам Рюрик, о котором нам фактически неизвестно ничего, кроме самого факта его появления, прихода, «с дружиной и родом», и княжения на северных землях (вероятнее всего, Старая Ладога). Историки и до сих пор не оставляют попыток идентифицировать Рюрика с кем-либо из Хродриков, Родериков, Рориков скандинавской и западноевропейской средневековой письменной традиции. Но едва ли подобные попытки могут увенчаться успехом. Дело в том, что основным критерием идентификации здесь является имя. А это весьма специфическое «имя». В сущности, это вовсе и не «имя собственное», а «титульное прозвание» — «хродр рикр» — «славный правитель». Пытаться отыскать, руководствуясь этим «именем», какую-либо конкретную личность, все равно что идентифицировать какого-либо позднейшего короля по обращению «Ваше величество». Возможно также, что будучи «простым» предводителем воинского союза (дружинной корпорации), Рюрик имел другое «прозвание», а титуловаться «славным правителем» начал лишь, закрепившись на княжении. Любопытно, что среди раннесредневековых Хродриков, Родериков, Рориков и датский Рорик, отец известного принца Гамлета, об этом читаем в «Деяниях датчан» Саксона Грамматика, о которых еще будем говорить. Но покамест пусть нас не соблазняют эти соблазнительные идентификации; пока еще «славный правитель» — это и есть славный, прославленный правитель; «обыкновенным именем частного лица» это титульное прозвание сделается много, много позднее… Мы можем предположить, что «славным», «прославленным» правителем титулует себя правитель, ведущий победоносные завоевательные войны. Собственно говоря, правитель времени раннего средневековья — это прежде всего полководец, в состоянии войны он обретается постоянно. Почему же наш Рюрик титуловался «Рюриком», «славным правителем»? Потому что подчинил своей власти земли славянского севера? Никоновская летопись, год 866 (в пересчете на летоисчисление от Рождества Христова; будем помнить, что древнерусские летописцы считали «от сотворения мира»): «…того же лета оскорбишася Новгородцы, глаголюще, яко быти нам рабом и много зла всячески пострадати от Рюрика и от раба его. Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих изби Новгородцев советников его». По предположениям Татищева, не подтвержденным никакими подлинными письменными свидетельствами, сочиняется целая легендарная история о Вадиме, старшем родиче Рюрика, потому имевшем «больше прав на престол». Надо сказать, что вымыслы В. Н. Татищева в обеих редакциях его «Истории Российской», над которой он работал, вероятно, около пяти лет (с 1745 по 1750), до своей смерти; являются весьма любопытной иллюстрацией к «становлению государственной идеологии» во второй половине XVIII века. Разумеется, никаких «древних источников», подтвердивших бы утверждения Татищева, не существует. Современные историки, анализирующие труды Татищева, тоскливо вопрошают: «Ну хорошо, а зачем ему было лгать?» Но ведь это вторая половина XVIII века, время становления «национальностей» как таковых, в современном смысле; время интенсивного поиска «дохристианских корней», охватившего Европу (и Россию в том числе) и закономерно приведшего к «массовому производству» фальшивых «грамот», «летописей», «хроник» и «поэм о языческих божествах». Впрочем, об этом мы будем говорить подробнее в связи со «Словом о полку Игореве»… Надо заметить, что измышления Татищева по-своему милы наивностью, ярка на них печать столетия восемнадцатого. Так, например, Рюрика он наделяет славянизированными родственниками — Гостомыслом и Умилой, одной из жен Владимира Святославича придумывает имя — Милолика. Все это характерные «именные конструкции», характерные именно для второй половины века XVIII с его стремлениями отыскать «достойные дохристианские корни», измыслить «красивую и величавую» древность… Более логично предположение С. М. Соловьева о том, что рассказ о Вадиме — вымысел, позднейшая вставка, долженствовавшая как бы «обосновать» недовольство новгородцев варягами, приглашенными Ярославом Владимировичем Мудрым… Стоит, кстати, заметить, что для русской литературы легендарный Вадим Новгородский стал символом свободолюбия, борьбы против тирании… Так, но все же, был или не был? И если был, то что же он был?.. Древнерусский глагол «вадити» означает «сеять смуту», стало быть, и «Вадим» не имя в том смысле, в каком мы это понимаем, не имя собственное; но «прозвание». Стало быть, один титуловался «славным правителем», а другой — «храбрым смутьяном». И если «славный правитель» — явный скандинав, то его противник, «храбрый смутьян» — столь же явный славянин…