Риверстейн

Очнулась в ельнике, у каменной ограды Риверстейна. Заснеженные деревья сейчас не казались мне грозными, наоборот, они скрывали меня ото всех, прятали, защищали от случайных глаз. Здесь, под широкими игольчатыми лапами снега почти не было, но подол успеть промокнуть во время моего бестолкового забега и теперь противно холодил ноги. Лента вывалилась из косы, где-то в сугробах остался и мой платок. Тяжелая голова словно набита старым тряпьем, в котором с трудом ворочаются мысли. Густые темные тени лежали в ельнике черными омутами, угасающие свет солнца почти не пробивался сквозь набухшие снегом кроны.

Я застыла возле шершавого ствола, не сомневаясь, что он придет. И страшась этого.

Он пришел. Остановился в шаге от меня, спокойно осмотрел местность, убеждаясь, что никто на мою жизнь не посягает и вопросительно поднял бровь.

— Почему ты не сказал мне? — я непонимающе хлопала глаза, сдерживая слезы, — почему не сказал, что слияние дает не только… силы! Неужели так трудно было просто все мне объяснить, предупредить…Наверное, ты знатно повеселился… Хотя… о чем я…для сильного и могущественного правителя Хаоса я ведь всего лишь человеческая тварюшка!

Арх'аррион чуть поморщился.

— Шайдер… конечно. Мой добрый друг не удержался от соблазна тебя просветить…на мой счет. Интересно, как много он тебе поведал. Что ж, пожалуй, это к лучшему. Рад, что теперь ты в курсе. Это убережет от… возможных недоразумений.

Я растерялась, не ожидая таких слов. А чего я ожидала?

— Но как же… я ведь думала…

Арх'аррион вскинул голову, рассматривая меня.

— Что? Что ты думала? Что ты себе выдумала, глупая девчонка? Ты что же думаешь, что встретила прекрасного принца, который спасает принцесс от драконов? — со злостью сказал Арх'аррион.

— Я думала, что встретила того, кто спасает самих драконов… — тихо сказала я, глядя ему в глаза.

— Лишь потому, что из них получаются отличные сторожевые псы. — жестко сказал демон.

— Я тебе не верю, — мне хотелось заплакать, — почему ты так говоришь? Ты не такой…

— Я — такой. То что ты нафантазировала обо мне, лишь глупые иллюзии, ты даже не понимаешь кого облачаешь в сияющие доспехи…Ты вообще ничего не понимаешь. И я вовсе не благородный рыцарь из твоих человеческих сказок и, поверь, не собираюсь им быть. Все, что мне от тебя нужно — Аргард, и только он. Как только я получу обратно свой артефакт, больше ты меня не увидишь.

Я не верила, не хотела верить! Смотрела в его глаза, непроницаемые, затянутые тьмой, в которых не было ни единой искры света и — не верила. В его жестоком лице не было ничего, что мне так хотелось увидеть, только холод.

— Тогда зачем ты приходишь ко мне? — в отчаянии спросила я, — зачем? Я знаю, что это не сон… не сны… хоть ты и заставляешь меня так думать! Зачем?

Жесткое лицо чуть дрогнуло. Он сжал мои плечи, смуглые пальцы оставляли синяки на коже.

— Потому что не могу бороться с этим…не могу задавить желание… видеть тебя. Это слияние, только слияние. Твоя кровь оказалась сильнее, чем я думал, я невыносимо хочу… хочу быть с тобой.

Он разжал руки, словно осознав, что делает мне больно, нежно провел ладонью по моему плечу.

— Но… я тоже этого хочу, — прошептала я.

— Глупая девочка. Ты просто не понимаешь… но ты все поймешь и захочешь это разорвать, освободиться от меня. И я сделаю это. Конечно, сделаю. — со страной горечью сказал он, пальцы его медленно чертили узор на моей шее, медленно поглаживали спину, — и ты перестанешь так на меня смотреть. И так чувствовать. И больше никогда не бросишься спасать меня из русалочьего озера…

Я мотнула головой.

— Нет… нет.

Арх'аррион склонился ко мне, так близко, я чувствовала его дыхание на моих губах.

— Да, Ветряна, да. И ты возненавидишь меня за все. И за то, что так чувствовала… и за это — тоже…

Его губы накрыли мои. Жесткие, как я и думала. И теплые. И целует он грубо, даже зло, как хозяин врывается в свою собственность, не чувствуя сопротивления, не слыша моего стона. Он только подхлестывает его, распаляет, и горячие руки сжимают мое тело столь яростно, словно он хочет сломать, раздавить, уничтожить меня. сильные пальцы нетерпеливо глядят мою спину, скользят по шее, зарываются в волосы. Он накручивает прядь, заставляя меня откинуть голову, на миг отрывается от губ и обжигает яростным поцелуем шею, оставляя болезненные отметины. И снова — губы. Держит меня, подчиняет. Его тело горячее, словно пламя и я знаю, что сгорю в нем, как глупый мотылек, слишком близко подлетевший к огню.

Мне страшно и больно от этой звериной яростной силы, ломающей меня.

— Не надо…

Я пытаюсь вырваться, отталкиваю его. Он поднимает голову, взглядом скользит по моим губам, синякам на шее. Хриплое дыхание обжигает мне кожу. Он чуть отступает. Из его глаз струится черно- серая мгла, застилает лицо, меняя облик. Тьма клоками облепляет тело, сквозь нее прорываются призрачные черные крылья, когти, закрученные рога…тело его дрожит, изменяясь… человеческая оболочка перетекает в свой истинный вид, становится тем, кто он есть. Демоном.