Роберт Бернс

К политике будь слеп и глух,Коль ходишь ты в заплатах.Запомни: зрение и слух —Удел одних богатых!

Впрочем, даже эти стихи особенно не ставились ему в вину — лишь бы он не «крамольничал».

Местные власти с удовлетворением читали его полное достоинства письмо, в котором он напоминал о своем избрании почетным гражданином Дамфриза и просил предоставить ему привилегию бесплатного обучения сыновей в лучшей школе.

Привилегия была ему предоставлена. Он считал, что заслужил ее, выгадав для городского муниципалитета какие-то суммы по таможенным сборам.

Но друзья, читавшие ею новое произведение «Дерево Свободы», понимали, что не медными грошами акциза, а чистым золотом стиха заработал он право считаться в веках лучшим гражданином не только Дамфриза, но и всей Шотландии.

Вот эти строки о свободе, которые даже в нашем XX веке редактор оксфордского, то есть академического, издания Бернса не пожелал включить в свой толстый том:

Есть дерево в Париже, брат.Под сень его густуюДрузья отечества спешат,Победу торжествуя.Где нынче у его ствола

Свободный люд толпится,Вчера Бастилия была,Всей Франции темница.Из года в год чудесный плодНа дереве растет, брат.Кто съел, тот сознает,Что человек — не скот, брат,Его вкусить холопу дай —Он станет благороднымИ свой разделит каравайС товарищем голодным...Благословение тому,Кто, пожалев народы,Впервые в галльскую тюрьму

Принес росток свободы.Поила доблесть в жаркий деньЗаветный тот росток, брат,И он свою раскинул сеньНа запад и восток, брат.Но юной жизни торжествуГрозил порок тлетворный:Губил весеннюю листвуЧервяк в парче придворной.У деревца хотел БурбонПодрезать корешки, брат.За это сам лишился онКороны и башки, брат!

Народ подымается на борьбу, идут на зов свободы ее сыны, Франция будет свободной!

А что же родина поэта, что же Великобритания?

Британский край! Хорош твой дуб,Твой стройный тополь — тоже,И ты на шутки был не скуп,Когда ты был моложе.Богатым лесом ты одет —И дубом, и сосной, брат.Но дерева свободы нетВ твоей семье лесной, брат!А без него нам свет не милИ горек хлеб голодный.Мы выбиваемся из силНа борозде бесплодной.Питаем мы своим горбом

Потомственных ворон, брат.И лишь за гробом отдохнем.От всех своих трудов, брат.Но верю я: настанет день, —И он не за горами, —Когда листвы волшебной сеньРаскинется над нами.Забудут рабство и нуждуНароды и края, брат,И будут люди жить в ладу,Как дружная семья, брат!

Так Великая Эстафета Вольности — слово поэта — всегда передается и будет передаваться из уст в уста по всему земному шару.

4

Этой весной не только от солнца стало теплее на душе у Бернса. Хозяин квартиры предложил ему другое жилье, и Бернсы переехали в Мельничный переулок, в отдельный двухэтажный дом из красноватого камня. В первом этаже — две отличные комнаты и кухня, во втором — две большие спальни, темная комнатка с альковом, просторные кладовые, чердак.

Но самое главное, чему радовалась Джин, был садик при доме, где сейчас, в мае, уже густо росла трава и зеленели деревья. Теперь можно будет выпускать ребят спокойно, тем более что рядом жил один из самых славных сослуживцев Роберта — Джон Льюарс. Его сестра, пятнадцатилетняя Джесси, предложила Джин помогать по дому.