Роберт Блох - Неприкрытый мираж

Изумрудные глаза... Эсмеральда и Горбун из Нотр-Дама... Хьюго называл Нотр-Дам де Пари... огромный собор с каменными смотрящими горгульями... но камни не смотрят... или не так? Изумруды смотрели.

Барвелл моргнул, качая головой. Он поднял глаза, заметив, что Чак побежал, приближаясь к четырем фантастическим монументам в песке. Хрипя и тяжело дыша, он последовал за ним. Чак не видел то, что видел он - это было очевидно. Даже в момент смерти он хотел эти изумруды. Даже в момент смерти...

Каким-то образом Барвеллу удалось догнать своего спутника. Он вцепился в его рукав, останавливая его. Чак уставился на него, покачивая головой и произнося слова.

- Не подходи ближе!

- Почему нет?

- Потому что они живые!

- Ерунда. - Это было не то слово, которое использовал Чак, но Барвелл угадал его значение.

- Они живые. Разве ты не видишь? Живые скалы. С их огромным весом эта пустыня подобна воде, как озеро, в которое они могут погрузиться по своему желанию. Погрузиться и снова появиться до шеи. Вот почему они исчезли, потому что они плавали под поверхностью...

Барвелл знал, что он тратит драгоценный кислород, но он должен был заставить Чака понять.

- Должно быть, они схватили наш корабль, подняли его, чтобы осмотреть, а затем выбросили.

Чак нахмурился и сказал другое слово, которое означало: 'Чепуха'. Он освободился.

- Нет - не - подходи ближе...

Но у Чака был дух первопроходца. Рефлекс 'схватить-сцапать-ударить-ограбить-изнасиловать'. Он видел только изумруды; глаза, которые были больше, чем его живот.

И он пробежал последние пятьсот ярдов, двигаясь по песку к четырем смотревшим головам, которые ждали, смотрели и ждали. Барвелл побежал за ним - или попытался бежать. Но он мог только тяжело плестись, отмечая при этом, что огромные каменные головы были разъедены и выветрены, но не вырезаны. Ни один человек и ни один мыслящий инопланетянин не мог изваять эти образы. Потому что они были не подобием, а действительностью. Камень жил, камень чувствовал.

И изумрудные глаза манили...

- Вернись! - Кричать было уже бесполезно, потому что Чак не мог видеть его лица за пузырем. Он мог видеть только огромные лица перед собой и изумруды наверху. Его собственные глаза были ослеплены голодом, жадностью, достижением своей цели.

Задыхаясь, Барвелл все же догнал бегущего человека и развернул его.

- Держись от них подальше, - сказал он. - Не подходи ближе - они тебя раздавят, так же как раздавили корабль...

- Ты врешь! - Чак повернулся, его оружие внезапно поднялось. - Может быть, это тоже был мираж. Но драгоценности реальны. Я знаю твои мысли, ты... Хочешь избавиться от меня, забрать изумруды себе, отремонтировать корабль и улететь. Только я далеко впереди, потому что это и мои мысли тоже!

- Нет... - пропыхтел Барвелл, вспомнив в этот момент, как один поэт однажды сказал: 'Скажи Да жизни!' и одновременно осознавая, что уже не будет времени для дальнейшего утверждения.

Ибо оружие породило яркую вспышку, а затем Барвелл упал; он падал в поток сознания и за его пределы, в пузырящуюся черноту потока бессознательного, где не было ни каменных голов, ни изумрудных глаз. Туда, где больше не было никакого Барвелла...

Так что Чаку оставалось лишь стоять над телом своего партнера у основания большой каменной головы; стоять и улыбаться с триумфом, пока дым поднимался, словно перед алтарем бога.

И, как гигантский бог, камень принял жертву. Недоверчивый, Чак наблюдал невероятное - он увидел, как скала раскололась, увидел, как разверзлась громадная пасть, когда голова опустилась и сглотнула.

Затем песок снова стал ровным. Тело Барвелла исчезло.

Понимание пришло с опозданием. Чак повернулся, чтобы бежать, зная, что эти головы живые. И когда он побежал, ему пришло видение, как эти циклопические существа роются в песке, купаясь под поверхностью равнины, - и поднимаясь по своему желанию, чтобы изучать тишину их обители страха. Он мог видеть, как появляется большая каменная лапа, чтобы нащупать их корабль; теперь он знал, откуда появились зазубрины на его смятых боках.

Это были просто следы гигантских зубов. Зубы во рту, который попробовал на вкус, а затем выплюнул не понравившийся предмет; рука отбросила корабль в сторону, как смятую игрушку, плывущую по поверхности песка.

В это мгновение Чак думал, как думал Барвелл, и затем эта мысль преобразилась в реальность. Гигантская лапа появилась из песка перед ним, когда он бежал. Она подхватила Чака и швырнула его в каменный рот.

Был звук камня, похожий на глоток, а затем тишина.

Четыре головы повернулись, чтобы снова смотреть - смотреть в небытие. Они молча смотрели долгое-долгое время сквозь нестареющие изумрудные глаза, ибо что такое вечность для камня.

Рано или поздно, еще через тысячу лет - или миллион, какое это имеет значение? - прибудет другой корабль.