Роберт Говард - Принцесса-рабыня (СИ)

Известие о войне пришло на запад, когда я был мальчишкой, бегающим полуголым по торфяникам в землях О`Брайенов. У нас был оружейник, чье имя было Вульфгар, и он был скандинавом. "Я собираюсь бить морских людей", сказал он и отправился через трясины и топи, словно волк. Я пошел с ним, захватив свой маленький лук - желание странствовать и пускать кровь уже тогда было во мне. Таким образом, мы достигли берегов Дублина, когда битва уже началась. Сатана, скандинавы загнали норманнов обратно в город и ломали ворота, когда Ричард де Коган сделал вылазку через боковой вход и напал на них неожиданно. После чего сэр Майлз атаковал от главных ворот со своими рыцарями, и вороны получили много поживы! Сатана, там вершили смерть топоры, а мечи терпели неудачу!

Вульфгар и я присоединились к битве, и первый раненый человек, которого я увидел, был английским воином. Когда-то он смял мое ухо в кровавую кашу, так что кровь текла по его кольчужной перчатке, только чтобы заставить меня закричать - я не кричал, а плюнул ему в лицо, поэтому он ударил меня, лишив чувств. Теперь этот человек узнал меня и назвал по имени, прося воды. "Воды? - сказал я. - Лишь в ледяных реках ада ты утолишь свою жажду!" И я откинул назад его голову, чтобы перерезать горло, но прежде, чем я смог полоснуть кинжалом по глотке, он умер. Его ноги были раздавлены большим камнем, а сломанное копье торчало меж ребер.

Вульфгар покинул меня, и я направился в самую гущу битвы, пуская стрелы со всей силы своих детских мышц, слепо и беспорядочно, поэтому я не знаю, нанес ли тогда кому-нибудь вред или нет. Грохот и громкие крики сбили меня с толку, и запах крови был в моих ноздрях, безумие и ярость моей первой большой битвы нахлынули на меня.

Так я вышел к месту, где Джон Безумец объединился с несколькими викингами против норманнских рыцарей - Святой Джон, я никогда не видел человека способного наносить такие удары, как этот неистовый берсерк! Он бился полуголым и без кольчуги и щита, и ни щиты, ни броня не могли устоять перед его топором. И тут я увидел Вульфгара - он лежал на куче мертвецов, все еще сжимая рукоять меча, лезвие которого пронзило сердце норманнского рыцаря. Он умирал, его жизнь покидала его в густых малиновых волнах, но он тихо сказал мне: "Направь свой лук, Кормак, против большого человека в кольчужной броне". Затем он умер, и я понял, что он имел в виду Майлза де Когана.

Но в тот момент Джон, истекающий кровью из сотни ран, нанес удар, который перерубил ногу рыцаря в бедре, хотя и защищенную прочной кольчугой, и рукоять топора раскололась в руке викинга, а Майлз де Коган нанес ему смертельный удар. Теперь все скандинавы были мертвы, либо бежали, и воины притащили короля Хаскульфа МакТоркила к Майлзу де Когану, который тут же отрубил ему голову. Тогда я словно сошел с ума, потому что, хотя и не люблю датчан, но норманнов ненавижу еще больше, и бросившись вперед по истерзанным разорванным трупам, я направил стрелу в сторону Майлза де Когана. Это была моя последняя стрела, и она раскололась о пластины на его груди. Воины поймали меня и подняли высоко, чтобы Майлз смог взглянуть на меня, в то время как я проклинал его на гэльском языке и сломал свои молочные зубы о его кольчугу на запястье.

"Святой Георг, - сказал Майлз. - Это ирландский волчонок Джеффри Бастарда!"

"Убей его, - сказал Ричард де Коган. - Он наполовину гэл - он станет волком O'Браена."

"Он наполовину Джеффри, - сказал Майлз. - Он станет хорошим солдатом короля".

Ну, они оба были правы, но Майлз проклял тот день, когда помиловал меня. Когда я встретил его снова в бою, годы спустя, я нанес ему рану, оставив рубец на всю жизнь.

Бесплодные бои в бесплодной земле. Сатана, кажется, однако, что теперь мы должны быть вознаграждены за наше усердие. Ты выставил воинов на стенах? Сегодня темная, звездная ночь, и мы должны остерегаться Сулейман Бея. Ха, мы обманули его! Мы так хорошо все провернули, что станем богаче на десять тысяч золотых! Позже ты сможешь восстановить этот замок - нанять больше людей - купить доспехи и оружие. Что касается меня, я соберу банду отчаянных головорезов и отправлюсь на восток в поисках какого-нибудь богатого города, который можно ограбить.

- Кормак, - взгляд Амори был тусклым и тревожным. - Как ты думаешь, что Сулейман Бей сделает с этой девушкой Зулейкой, когда поймет, что мы обманули его? Не убьет ли он ее в гневе?

- Нет, - сказал Кормак, сделав глоток. - Он использует ее, чтобы обмануть старого Абдуллу бин Керама так же, как мы обманули его. Если девушка разыграет правильно свою карту, она может стать королевой.

- Кормак, - сказал Амори резко. - Я не могу это сделать.

Норманн посмотрел на него в замешательстве.

- О чем ты говоришь?

Амори беспомощно развел руками.

- Я прошу прощения. Я понял это, когда она была на стене, - я не могу позволить этой девушке уйти. Я люблю ее...

- Что - воскликнул Кормак, ошеломленный. - Ты имеешь ввиду, что хочешь удержать ее и не отдавать Сулейман Бею? Почему...?