Читаем Робеспьер. В поисках истины полностью

Гроза продолжалась, и среди блеска молний слышались ужасные раскаты грома. Кларисса подошла к окну, но увидев, что на площади под окном устанавливали пушки и двигались люди, вооружённые ружьями и пиками, быстро отскочила и оттолкнула от окна Терезу.

— Нет, нет, не смотри на это ужасное зрелище! — сказала она.

В эту минуту отворилась дверь, и вошёл Робеспьер в сопровождении Урбена. Необыкновенные события дня оставили неизгладимые следы на его бледном, истощённом лице.

— Я сяду, — сказал он, опускаясь в кресло и обтирая платком крупные капли пота, выступившие на его лбу. — Откройте, Урбен, окно, здесь очень душно. Извините, — прибавил он, обращаясь к Клариссе, — но я очень устал. Сядьте поближе ко мне. Урбен вам рассказал, что случилось со мною?

— Да, — отвечала Кларисса и, пододвинув к нему кресло, села, а Тереза, прислонившись к спинке кресла, стала пристально смотреть на человека, пользовавшегося такой грозной славой.

Наступило тяжёлое молчание. Кларисса хотела спросить об Оливье, однако её удерживала мысль, что судьба самого Робеспьера висела на волоске. Но он отгадал, о чём она думала.

— Вы печалитесь о своём сыне?

— Где он?

— Не знаю, — отвечал Робеспьер и рассказал слабым, дрожащим голосом о неудовлетворительном результате его справок в консьержери и о переводе Оливье из тюрьмы Ла-Форс неизвестно куда Комитетом общественной безопасности. — Если бы я одержал победу, то я освободил бы его, но теперь...

Кларисса вскочила с ужасом. Неужели её агония снова начнётся? Но Робеспьер старался её успокоить. Он мог ещё одержать верх над конвентом, и тогда ему будет легко одержать верх над Оливье.

— А если вы не одержите победу? — промолвила Кларисса, забывая всё на свете и думая только о своём сыне.

— Он всё-таки будет спасён. Его единственная вина заключается в том, что он оскорбил меня. После же моего падения он будет героем. Он вернётся к вам обеим, к вам обеим, — прибавил Робеспьер, нежно взглянув на Терезу. — Дайте мне вашу руку, дитя моё. Зачем она так дрожит? Быть может, на вашем юном лице, полном любви к вашему жениху, остановятся с улыбкой в последний раз мои глаза.

Кларисса была очень тронута этой сценой и хотела что-то сказать, но Робеспьер её перебил.

— Вам нельзя здесь оставаться. Пройдите в соседнюю комнату и там подождите, пока мы двинемся на Тюильри.

Затем Урбен доставит вас в надёжное убежище. Если я буду побеждён, то вам всё-таки опасаться нечего. Ведь вы также мои жертвы.

— Зачем отчаиваться? — сказала Кларисса. — Ещё не всё погибло.

— Нет, почти всё. Я слишком поторопился с наступлением на конвент. Я знаю, чьё это дело и кто мне мстит.

— Кто?

— Мертвецы.

Кларисса и Тереза посмотрели на него с изумлением.

— Вы не можете этого понять... Однако довольно, надо подумать о вашей безопасности. Проводите этих гражданок в соседнюю комнату и исполните мои приказания, — сказал он, обращаясь к Урбену.

В это время раздались громкие голоса в зале.

— Идите скорей, мои друзья сейчас явятся сюда! — сказал Робеспьер и повёл обеих женщин к дверям, но на пороге уже показались Леба, Огюстен Робеспьер, Сен-Жюст, Кутон, Флёрио-Леско, Кофиналь, Пэан и Дюма.

— Теперь не время болтать с женщинами! — воскликнул с нетерпением Кофиналь, вице-председатель революционного трибунала и самый энергичный сторонник восстания.

— Господа, разве я не имею права быть человеком? — произнёс Робеспьер утомлённым голосом и тяжело опустился в кресло.

В эту минуту комната наполнилась многочисленными патриотами, которые окружили Робеспьера.

— Что делать? — спрашивал один.

— Когда же мы пойдём на Тюильри? — спрашивал другой.

— Если атаку отложить, то конвент перейдёт в наступление, — рассуждал третий.

— Каждая минута дорога, — замечал четвёртый, — нелепо бить в набат, а затем целую ночь рассуждать. Кого и чего мы ждём?

Несколько минут Робеспьер молчал, но потом, выведенный из терпения, он вскочил и, указывая на окно, произнёс:

— Кого и что я жду? Очень просто. Я жду, чтобы весь Париж восстал, а восстали только немногие кварталы, да и то, посмотрите на площадь, сколько уже ушли ужинать! — прибавил он с иронической улыбкой.

— Они ушли не ужинать, а им надоело ждать, — заметил Флёрио-Леско.

Гроза между тем усиливалась, и дождь перешёл в ливень.

— Это ещё более разгонит наших сторонников, — заметил Робеспьер.

Леба, стоявший у окна и тщетно кричавший толпе, чтобы она не расходилась, так как сейчас её двинут на Тюильри, воскликнул:

— Они уходят сотнями!

Патриоты снова пристали к Робеспьеру, требуя немедленной атаки Тюильри.

— Решайтесь же скорее, — кричал Кофиналь, — довольно потеряно времени!

— Хорошо! Идём! — сказал Робеспьер, медленно вставая, и прибавил с горькой улыбкой: — Дай Бог, чтобы защитники конвента были так же мужественны, как наши!

— Прежде чем идти, — сказал Пэан, обращаясь к Робеспьеру, — подпишите вот эту прокламацию, она поможет возбудить восстание во всех кварталах.

— Хорошо. Дайте бумагу.

Леба подал ему перо, и Робеспьер только что начал подписывать бумагу, как вдруг остановился. Вдали послышались звуки труб.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже