Робинзоны Вселенной

— Почему бы тебе не посидеть дома и не почитать еще? Книга, которую я дала, тебе не понравилась?

— Очень понравилась. Я уже прочитал ее всю.

Ниса забывает о зеркале и переводит взгляд на сына.

— Но ведь я дала ее тебе только вчера! — удивленно восклицает она.

— Я уже прочитал ее всю, — снова говорит он.

— Ну что ж…

Она не знает, что сказать.

Вдалеке, вниз по склону горы, мчится ветер, набирает силу и скорость, как набирает вес и скорость катящийся с вершины в пропасть снежный ком.

— Так можно я пойду?

— Только обязательно возьми обогреватель.

Томи бежит надеть герметизированный костюм. Мать помогает ему запереть магнитные замки и, прежде чем опустить прозрачное забрало, целует сына.

— Ты меня слышишь? — спрашивает она. Поворотом верньера он увеличивает чувствительность внешних микрофонов.

— Слышу.

— Знаешь… еще несколько дней назад я заметила: ты чем–то озабочен. В чем дело?

На лице Томи — полное непонимание.

— Не знаю. Я сделал что–нибудь плохое?

— Нет, Томи. Только… ты почти не разговариваешь, и тебя все время тянет наружу.

— Но ведь я не ухожу далеко, правда?

— Дело совсем не в этом! Просто снаружи так холодно, что…

— А здесь, под куполом, очень тесно.

Он злится. Это видно по его движениям, по сжатым губам, по слегка нахмуренным бровям. Злится и даже не пытается этого скрыть.

— Ну ладно, все это не так уж важно, — пытается успокоить его Ниса. — Мне хочется, чтобы мы оставались друзьями: ты будешь мне рассказывать обо всех своих делах, а я тебе — о своих. Ведь мы, по–моему, уславливались об этом?

— Я‑то тебе рассказываю про свои дела, а вот ты… Он закусывает губу — она это видела уже много раз.

Упрек в его взгляде так выразителен, что ей становится неловко.

— Что ты хотел сказать, Томи? Договаривай.

— Ничего. Можно, я пойду?

— Подожди, я хочу кое о чем тебя спросить. Почему то место так тебя интересует?

— Какое место?

— Пруд.

Он пожимает плечами.

— Там много скал, за ними хорошо прятаться. Когда играю в исследователей, на них можно залезать, искать расщепляемые материалы, чтобы заправить свой космический корабль, оставшийся без горючего. А еще за камнями можно прятаться от хищников, они встречаются то и дело; лазер у меня есть, но все же…

— Томи! О каких хищниках ты говоришь? Ведь планета мертвая!

— Это же игра! Неужели непонятно? Ты не слушаешь.

— Не слушаю? А что же, интересно, последние десять минут я делаю?

Томи снова хмурится.

— Я не о том, — тихо говорит он. — Так я пойду? Ниса пристально на него смотрит. Уже несколько дней у нее такое чувство, будто Томи что–то от нее скрывает, но что именно, она пока понять не может. Однако она не будет приставать к нему с расспросами: когда Томи захочет, он расскажет ей сам. Расспросы только испортят отношения между ними.

Она ласково гладит его плечо.

— Я бы пошла с тобой, но хочу доделать перевод. Ставлю твой таймер, считая от этой минуты, на один час.

— Ну пожалуйста, мам!..

— Хорошо, на два. Как только зазвучит, возвращайся назад. Подожди! Я синхронизирую домашний таймер с твоим.

Она ставит стрелку в обоих таймерах на одну и ту же цифру. На это уходит лишь несколько секунд, но Томи все равно нетерпеливо переступает с ноги на ногу.

— Ну, иди, — говорит она наконец. — Смотри только не провались в снежную яму!

Несколько мгновений Ниса провожает взглядом неуклюжую неповоротливую фигурку. Томи удаляется от купола медленно, неуверенно, словно никуда не спешит.

Ей смутно вспоминаются черты другого, взрослого лица, похожего на лицо Томи. Она пытается не думать об этом, но не получается; глаза ее наполняются влагой, и предметы, на которые она смотрит, затуманиваются.

2