Робинзоны Вселенной

"Дерево — это не дерево, — вспомнилась ей случайная строчка стихотворения, — когда никого больше нет в степи".

Чувствуя себя крайне неуютно, она выбралась на берег и стала подниматься на холм, чтобы попасть к космическому кораблю.

И тут внезапно в памяти всплыл образ брата. Сперва она решила, что это, возможно, ее муж — высокий, стройный молодой блондин с умными глазами — но муж должен вызывать у женщины другие чувства. Она знала это по собственному опыту. Здесь же была просто сердечная теплота — и ничего больше. Та же плоть и кровь. Но ничего больше, никаких подробностей память не подсказывала.

С вершины холма в темноте звездолет был почти не виден. Пока она спускалась к нему, мокрое платье противно хлопало по ногам. Контуры корабля не просматривались четко — он казался ей гигантской колеблющейся медузой, распластавшейся по земле. Внимательно глядя себе под ноги, Дуреха продолжала спускаться. И наконец подошла к кораблю.

Дрожа от волнения она отыскала дверь, нащупала ручку и, не раздумывая, нажала на нее. Рычаг, щелкнув, легко поддался, и дверь отворилась.

Внутри горел свет.

Дуреха приготовилась бежать, но холодное спокойствие света давало основание предполагать, что он включен постоянно, даже когда внутри никого нет. Это успокоило ее, и она вступила на узкую металлическую лестницу, ведущую в коридор, разделявшийся на два коротких ответвления, каждое из которых заканчивалось стальной дверью.

Свет поступал от источника, имеющего форму трубки, протянувшейся по потолку по всей длине коридора. Две секции трубки светились заметно тусклее, чем остальные, а еще одна, казалось, была заполнена мутным янтарем.

После непродолжительных колебаний Дуреха свернула направо, и, как только она открыла дверь, ее обдало ледяным воздухом. За дверью находилось большое, освещенное тусклым светом помещение, заставленное пластиковыми контейнерами, сквозь прозрачные стенки которых поблескивало нечто коричневое, пронизанное бледно–голубыми венами, красными артериями и белыми жилами. Завидев это омерзение. Дуреха тут же захлопнула дверь и еле смогла отдышаться.

За другой дверью оказался короткий коридор с несколькими дверями, который заканчивался стальным трапом, ведущим на второй этаж. Одни двери были открыты, другие — закрыты. Дуреха заглянула в ближайшую комнату — там на подставках стояло несколько длинных металлических предметов. Винтовки, внезапно вспомнила она. Раскрыв два ящика, стоявших на полу, она обнаружила пистолеты и гранаты. Дотронувшись до взрывателя, Дуреха задумчиво нахмурилась — не все из возвращающихся воспоминаний были приятными.

Следующая комната была больше и светлее. В центре стоял длинный белый стол, вдоль стен располагались непонятные светящиеся приборы и инструменты, вид которых не вызвал в ее памяти никаких проблесков. Тут я никогда не бывала, подумала она. И закрыла дверь.

Да и все остальные комнаты на нижней палубе оказались для нее неинтересными, за исключением, пожалуй, одной, представлявшей собой сочетание кухни со столовой. Стулья отсутствовали — их, вероятно, перенесли в дом — но в одном из буфетов еще стояли тарелки и чашки. При виде знакомой кухонной утвари в чужом месте Дуреха ощутила смутную тревогу.

На верхней палубе она сразу же первым делом заглянула в ярко освещенную центральную комнату. Вид пяти мягких массивных кресел и аппаратуры прямо–таки потряс ее. Она ходила туда–сюда по комнате, трогала пыльные кресла, прикасалась к темным серым экранам. Все это было ей хорошо знакомо. Может, я инженер? Может, — пилот? Дуреха повернула голову и посмотрела через плечо. У двери стояли пять фигур со шлемами на головах.

Она непроизвольно отступила назад, но фигуры оказались всего–навсего пустыми скафандрами, висящими на стене. Болтались шланги и кабели. За стеклами шлемов — ничего, кроме зияющей черноты. У двух скафандров на плечах были прикреплены сигнальные треугольные фонари, а на груди таблички.

Дуреха подошла поближе. Надпись на табличке одного из скафандров гласила:

"ВРАЧ — КАРЛ ВАН БАЙЗЕН".

Наверно, мой Карл, догадалась Дуреха и прочла на соседнем скафандре:

"ПИЛОТ — РОБЕРТ В. ЛУКАС"

Она обхватила голову руками. Имя Лукас для нее что–то значило. Но что? Может, это скафандр ее брата? Тогда один из безымянных скафандров ее собственный? Но как–то уж больно сомнительна версия насчет сестры и брата на каком–то военном…

— Значит, ты все–таки не принимала лекарство, а, Дуреха?

Карл стоял в дверях и неприятно улыбался.

— Я принимала, — мгновенно отреагировала Дуреха. — Ты же сам вводил его мне.

— Значит, ты исхитрилась что–то сделать с ним. Скверно, Дуреха, очень скверно.

И тут Дуреха испытала новое чувство — негодование.

— Не смей так со мной разговаривать! И меня зовут совсем не Дуреха. Меня зовут…

— Ну давай, продолжай, — с интересом произнес Карл. — Хочу посмотреть, насколько далеко это зашло.

— Не знаю. Не могу вспомнить. Это труднее, чем остальное. Но не Дуреха. Точно. И не называй меня так больше.

— Бедная Дуреха. — Карл грубо схватил ее за волосы и притянул к себе. Его вытянутое лицо горело ненавистью.