Робот и крест

На примере Парето-равновесие можно объяснить примерно так. Компания из трех человек купила бутылку водки и банку тушенки. На вторую банку и бутылку денег нет ни у каждого в отдельности, ни у всех троих в складчину. В результате каждый из участников застолья может съесть и выпить больше других, только лишь объев и обпив своих товарищей.

Точно так же и СССР не мог улучшить жизнь своих людей, за исключением того случая, когда жизнь одних людей улучшится за счет ухудшения жизни других. Энергия общества, не находя себе выхода в созидании, грозилась выплеснуться на поддержку сторонников именно этого направления улучшения бытия, которыми были все диссиденты. Никто, конечно, не сомневался, что ему доведется попасть именно в группу «улучшаемых», а, ни в коем случае, не «ухудшаемых». Разумеется, придумать такой вариант будущего могли небольшие умы. Но ничего иного никто не предлагал, а энергия народа вполне может быть потрачена и на всеобщее самоубийство, если больше тратить ее не на что.

В этом и есть главная из опасностей любого общественного застоя. Потому ошибкой Карла Маркса было видеть будущий конец развития общества, когда все противоречия окажутся — решенными, и которое он назвал коммунизмом. Следующий логический шаг вслед за наступлением коммунизма — самоубийство общества и начало истории по новому кругу. К слову, в эту же ошибку впадает и множество современных, более мелких, личностей, принимающих «стабильность» за великое благо.

Но вернемся к основной теме. Где же все-таки мог находиться тот тупик, удар о который расколол самую могучую цивилизацию, и который, несмотря на прошедшие с тех пор долгие годы, никто так и не разглядел?!

Если не видишь главного ни в одной из четырех сторон света — потрудись посмотреть вверх! Так человек поступал всегда, когда не находил ответа ни справа, ни слева, ни спереди, ни сзади. Формы обращения бывали разными — оракулы, пророки, шаманы, волхвы, юродивые, ученые. Но суть их оставалась одной и той же.

Душа русского человека всегда была тесно связана с Небом. А с конца XIX века русские двинулись в Небеса не только душой, но и телом. Первые Небеса дались быстро — к середине XX века воздушные полеты сделались частью жизни. На самолеты уже не глядели, задрав глаза к небу. Частушка со словами: «Как на Киевском вокзале кто-то крикнул «Ероплан!» Все носы к небу задрали, а я свистнул чемодан» в 1950 году уж точно не могла родиться! И пилотом теперь мог быть не только далекий герой плакатов, но и обычный «сосед дядя Вася». Штурм Небес продолжился, и вот уже проложена дорога на Вторые Небеса, в ближний космос.

К 80-м годам XX века и ближний космос сделался вполне обыденным. Космонавты еще не встали в один ряд с пилотами воздушных кораблей, но истинно космические ликования времен Юрия Гагарина уже прошли. В ближнем космосе свершались, конечно, достижения, но уже не эпохальные, а, скорее — технологические. Причем уровень вопросов, которые решали космические опыты, все более и более мельчал. От планетоходов, выходов в открытый космос и создания космических станций к испытаниям отдельных технических устройств и узкоцелевым экспериментам.

Не могло остаться сомнений, что следующее, Третье Небо, небо далеких звезд, закрыто от человека не только при существующих технологиях, но и вообще — при существующем понимании мира. А для достижения следующего уровня миропонимания требуется революция буквально во всех областях науки — и фундаментальной, и прикладной. Также и во всех областях жизни, включая образование, культуру, искусство, само собой — хозяйственную деятельность.

Ведь полет даже к ближайшей из звезд при существующих кислородно-керосиновых ракетных двигателях, несущих человека по привычному трехмерному пространству, занял бы тысячелетия. Не спасли бы и термоядерные двигатели (которые предстояло еще создавать, что тоже было весьма сложно). Полет с их применением вместо тысячелетий требовал бы, предположим, столетий. Но и они все равно не соизмеримы с коротким человеческим веком!

При взятии Третьих Небес так легко вопрос было уже не решить. Был необходим переход к пониманию многомерного пространства и открытию законов движения уже в нем. А это — революция, многократно превосходящая знаменитую революцию конца XIX — начала XX века, которая породила авиацию и заложила начало ближней космонавтике. Такие изменения не могут затронуть какой-то отдельной выделенной для них области, им обязательно потребуется жизнь во всей ее полноте. Каждое новое достижение будет применяться во многих областях повседневной, земной жизни. Такая обкатка сможет выявить их слабые и сильные стороны, задать новые вопросы и потребовать новых ответов, открывая следующий уровень научного творчества. Сколько таких достижений потребуется сделать и будет сделано? Тысячи? Нет, вероятнее — миллионы, сотни миллионов…

Это требовалось, а что же имелось в наличии?!