Роботы и Империя

— Какому космониту придет в голову пользоваться таким оружием во Внешних мирах? Мы живем без оружия и без насилия. Разве вы не понимаете, что именно поэтому я всю жизнь ищу способ уничтожить Землю и ее отравленное племя? Да, конечно, и у нас было когда-то насилие, но это было очень давно, когда Внешние миры только начали создаваться, и мы еще не избавились от земного яда, привезенного с собой, и не научились ценить безопасность, которую обеспечивают роботы. Разве мир и безопасность не дороже всего? Планеты без насилия! Планеты, управляемые разумом! Разве нужно уступать новые миры маложивущим варварам, которые, как вы говорите, всюду таскают с собой оружие?

— Однако, — пробормотал Мандамус, — вы готовы применить насилие, чтобы уничтожить Землю.

— Это насилие кратковременное и целенаправленное, это цена, которую мы заплатим за то, чтобы покончить с насилием навеки.

— Я в достаточной мере космонит, — сказал Мандамус, — и даже в этом случае выступаю за то, чтобы насилия было как можно меньше.

Они вошли в большое, действительно напоминавшее пещеру, помещение. Стены и потолок тут же осветились рассеянным, неярким светом.

— Ну, вы этого хотели, доктор Мандамус? — спросил Амадейро.

Мандамус огляделся вокруг и остолбенел:

— Невероятно!

В помещении оказался добрый полк людей, чуть более живых, чем статуи, но гораздо менее живых, чем казались бы, например, спящие.

— Они стоят, — прошептал Мандамус.

— Так они занимают меньше места.

— Но они стоят почти полтора столетия. Они не могут остаться в рабочем состоянии. Их суставы наверняка застыли, а органы разрушены.

Амадейро пожал плечами:

— Возможно. Но даже если суставы испорчены, их можно заменить. Была бы причина.

— Причина будет, — сказал Мандамус.

Он оглядел их лица. Все роботы смотрели в разные стороны, и казалось, вот-вот нарушат строй.

— У каждого своя внешность, — сказал он. — Они отличаются ростом, сложением и вообще…

— Да. Вас это удивляет? Мы же задумывали их как первооткрывателей новых планет. И потому хотели, чтобы они по возможности походили на людей и отличались друг от друга, как жители Авроры. Вам это кажется сентиментальным?

— Нет. Я рад, что они такие. Я прочел все, что мог, о двух первых гуманоидных формах, созданных Фастольфом, — Дэниеле Оливо и Джандере Пенеле. Я видел их голограммы, и мне они показались одинаковыми.

— Да, — нетерпеливо сказал Амадейро, — они были не только одинаковые, они практически были карикатурой на идеального космонита. Это уже романтизм Фастольфа. Я уверен, что он создал бы расы взаимозаменяемых гуманоидных роботов обоих полов с этаким неземным добрым взглядом, который делал бы их полностью нелюдьми. Фастольф, может, и блестящий роботехник, но человек невероятно упрямый.

Амадейро покачал головой. «Быть побитым таким невероятно упрямым человеком…» — подумал он и тут же отогнал эту мысль. Его побил не Фастольф, а тот проклятый землянин. Погрузившись в мысли, он не сразу услышал Мандамуса.

— Простите? — немного раздраженно сказал он. — Я спросил, вы сами проектировали их, доктор Амадейро?

— Нет, по странному совпадению их проектировала дочь Фастольфа Василия. Она столь же блестящий роботехник, как и он, но гораздо умнее, и это, очевидно, одна из причин их разногласий.

— Я слышал их историю… — начал Мандамус. Амадейро прервал его:

— Я тоже слышал эту историю, но она не имеет значения. Достаточно того, что Василия прекрасно делает свою работу, и можно не опасаться, что она станет когда-нибудь симпатизировать человеку, который хоть и является ее биологическим отцом, но навсегда останется для нее чужим и ненавистным. Она даже называет себя, как вам известно, Василией Алиеной.

— Да, я знаю. У вас есть записи мозговых рисунков этих гуманоидных роботов?

— Конечно.

— Для каждого?

— Конечно.

— Я могу получить их?

— Если на то будет причина.

— Будет, — твердо сказал Мандамус. — Итак, поскольку они предназначены для первооткрывательской деятельности, есть ли у них снаряжение для исследования планеты и работы в суровых условиях?

— Само собой.

— Отлично. Но могут потребоваться некоторые модификации. Как вы полагаете, Василия Фас… Алиена сможет помочь мне в случае необходимости? Она гораздо лучше знакома с рисунком мозга.

— Бесспорно. Но я не знаю, захочет ли она помогать вам. Я знаю только, что в данный момент это физически невозможно, потому что ее нет на Авроре.

— Где же она, доктор Амадейро? — Мандамус казался удивленным и разочарованным.

— Вы увидели эти гуманоидные формы, и я больше не хочу оставаться в их довольно-таки мрачном окружении. Вы заставили меня ждать достаточно долго, поэтому не обижайтесь, если я вас тоже заставлю потерпеть. Если у вас есть еще вопросы, мы можем обсудить их в моем кабинете.

47

Войдя в кабинет, Амадейро прервал беседу с Мандамусом.

— Подождите здесь, — повелительно произнес он и вышел.

Мандамус напряженно ждал Амадейро. Когда он вернется и вернется ли вообще? Может, его, Мандамуса, арестовали или просто плюнули на него? Может, Амадейро надоело ждать, когда он изложит суть дела?