Робур-завоеватель

— Во всяком случае, я утверждаю, что он не сможет перелететь через эту горную цепь.

— Верно! — произнес чей-то голос.

На следующий день, 28 июня, Альбатрос парил над провинцией Цзан, против гигантского горного хребта. По ту сторону Гималайских гор находилась область Непол.

Три горные цепи перерезают путь в Индию, если туда направляться с севера. Две северные цепи, между которыми проскочил Альбатрос подобно судну, проскальзывающему между колоссальными подводными рифами, являются первыми преградами на пути в Центральную Азию. Это Куэнь-Лунь и Каракорум. Они обрамляют собой продольную долину, параллельную Гималайским горам, которая лежит почти на линии водораздела бассейнов двух рек: Инда на западе и Брамапутры на востоке.

Как великолепна эта орографическая[39] система!

Больше двухсот горных вершин уже измерено; из них семнадцать превышают пятьсот метров. Перед Альбатросом на высоте восьми тысяч восьмисот сорока метров возвышалась гора Эверест; справа — гора Давалагири, высотой в восемь тысяч двести метров; слева — Кинчинджинг, высотой в восемь тысяч пятьсот девяносто два метра.

Конечно, у Робура не было никаких намерений сталкиваться с вершинами этих гор. Без сомнения, ему были известны различные горные проходы через Гималайский хребет и между ними перевал Иби-Гамэн, через который в 1856 году прошли братья Шлагинтвейт на высоте шести тысяч восьмисот метров. В него-то и устремился теперь Робур.

Прошло несколько волнующих, крайне напряженных часов. Если разреженность воздуха еще не вынуждала прибегать к специальным аппаратам для возобновления кислорода в каютах, все же холод давал себя сильно чувствовать.

Стоя на носу Альбатроса, с капюшоном на голове, скрывавшим его мужественное лицо, Робур смело управлял кораблем. Том Тернер стоял у руля. Механик внимательно наблюдал за батареями, кислоты которых, к счастью, не замерзали.

Поступательные винты, пущенные с максимальной скоростью, издавали все более и более резкие звуки, несмотря на уменьшенную плотность воздуха. Барометр спустился до двухсот девяноста миллиметров, что указывало на высоту в семь тысяч метров. Как великолепен этот хаос гор! Повсюду покрытые снегом вершины. Озер нет, но их заменяют ледники, спускающиеся на десять тысяч футов от основания гор. Травы нет, только одни редкие паразитические растения. Никаких сосновых и кедровых деревьев, образующих изумительные леса ниже, по склонам этой горной цепи. Ни гигантских папоротников, ни бесконечных паразитов, тянущихся от ствола одного дерева к другому, как в джунглях. Никаких представителей мира животных: ни диких лошадей, ни яков, ни тибетских быков. Только изредка какая-нибудь затерявшаяся лань!

Пролетев наконец через горный перевал, Альбатрос начал спускаться. Леса сменились полосой гладкой равнины, занимавшей необозримое пространство. Робур подошел тогда к своим гостям и сказал любезным тоном:

— Индия, господа!

ГЛАВА X,

из которой будет видно, как и почему слуга Фриколин был взят на буксир

Робур не имел намерения сделать на своем корабле только прогулку над чудесными странами Индии. Перелететь Гималайские горы, чтобы показать, какой удивительной машиной он обладает для воздушных сообщений, и убедить даже тех, кто не желал быть убежденным, — вот чего, без сомнения, он хотел прежде всего. Следует ли из этого, что Альбатрос представлял собой нечто совершенное, хотя совершенства в этом мире и не существует? Это будет видно.

Во всяком случае, если дядюшка Прудэнт и его коллега скрывали в глубине души свое восхищение, перед совершенством воздушного корабля, внешне они его не проявляли. Они искали лишь случая сбежать с Альбатроса.

Они даже не восхищались великолепным зрелищем, открывавшимся их взорам в то время, как Альбатрос летел вдоль живописных окраин Пенджаба.

У основания Гималайского горного хребта тянется болотистая полоса земли, выделяющая очень вредные испарения, — это так называемый Терай, в котором свирепствует круглый год лихорадка. Но это не смутило Альбатрос. Корабль не спеша поднялся к тому уголку Индостана, который смыкается с Туркестаном и Китаем. 29 июня в первые утренние часы перед ним открылась ни с чем не сравнимая по красоте Кашмирская долина.

Да, она ни с чем не сравнима, эта долина между Большими и Малыми Гималаями!

Изрезанная сотней горных отрогов, тянущихся вплоть до бассейна Гидаспа, она орошается водами этой капризно извивающейся реки, свидетельницы столкновений армий Пора и Александра[40] другими словами, столкновений Индии с Грецией в Центральной Азии. Она все еще тут, эта река Гидасп, в то время как оба города, основанные Александром в память одержанной им победы, давно стерты с лица земли, и неизвестно даже, в каком месте они были.