Род Корневых будет жить! Том 3

— Почему бы не свозить её снова к тому же лекарю, к которому возил? — с вызовом спросил Данила. — Ты же не лекарь! А взялся лечить!

Я в первый момент растерялся, парни же не знали, что я и в первый раз приложил руку к исцелению Марты. И раскрыть им, что за «лекарь» помог нам, я не мог. Тайна медведя должна остаться тайной. Нужно было как-то объяснить произошедшее, но так, чтобы парни поняли и поверили. И при этом не соврать. Потому что врать друзьям — это последнее дело.

Поэтому я начал с того, что сказал:

— Я не могу всего рассказать про лекаря, это не мои тайны. Чёрный маг ранил не только тело Марты, но и повредил её культивацию. И если телесные раны я не знаю, как лечить, то культивацию поправить немного могу.

— Ты в этом уверен? — спросил Глеб.

Я кивнул.

— Конечно, мы с Данилой не обладаем силой, поэтому нам трудно понять, — примиряюще начал Глеб. — У нас в роду Марту поэтому и объявили наследницей, что у неё небольшой проблеск силы есть. Но сколько бы она не тренировалась, всё равно магическая сила у неё небольшая.

— Может, просто у неё хорошего учителя не было? — предположил я. — Я когда прикоснулся к меридианам Марты, сразу понял, что никто не занимался её культивацией как следует.

— Откуда у нашего рода деньги на учителей? — вздохнул Глеб. — Ты же знаешь…

Я, конечно же не знал. Но не говорить же Глебу, что настоящего Володи давно уже нет.

Поэтому я просто кивнул.

А потом посмотрел на Данилу.

— Ты когда скажешь Марте о своих чувствах? — прямо спросил его я.

Данила стушевался и грубо ответил:

— Не твоё дело!

— Было не моё, — возразил я. — До вот этой сцены ревности. Я из-за такой ерунды друзей терять не собираюсь!

— Я боюсь, что она посмеётся надо мной, — чуть слышно признался парень. — А так вроде бы она рядом…

— Ну и дурак! — ответил я.

— Почему? — вскинулся Данила.

— Во-первых, девушки любят решительных парней. А во-вторых, определённость всегда лучше. Откажет, найдёшь другую девушку. С вдовушкой же это не мешало тебе зажигать?

В сгущающихся сумерках было видно, как Данила густо покраснел.

— Но ведь она может и ответить на твои чувства… — добил я товарища.

— Я не знаю, как заговорить с ней об этом, — сказал он.

Я понимал Данилу. Очень даже понимал! Страх отказа один из самых сильных у парней. Однако, если ничего не сделать, то ничего и не будет. Кто не рискует, тот не пьёт с симпатичной девушкой шампанское!

— Ты знаешь, Данила, — поддержал меня Глеб. — Володя, наверное, прав. Ты бы поговорил с Мартой. Выбери момент, и поговори!

Данила некоторое время молчал, а потом кивнул.

— Хорошо.

— Ну вот и ладненько! — я потёр озябшие руки. — Может, пойдём в дом?

— Пойдём, а то я тоже изрядно замёрз, — поддержал меня Глеб.

Данила просто зябко передёрнулся и кивнул.

Мы развернулись и направились к крыльцу. И когда уже поднимались, Глеб предложил:

— Может, выпьем немного, чтобы согреться? Мне понравилась ваша наливка.

— Нет! — жёстко оборвал я. И увидев офигевшие от моей реакции лица, добавил: — Разве что горячего чаю…

— Ну ладно, — пожал плечами Глеб. — Чай так чай…

Мы сразу отправились в гостиную. По дороге я попросил Прасковью дать друзьям чаю с эклерами, а сам пошёл к Матрёне. Тут тоже предстоял серьёзный разговор.

Комната у Матрёны была небольшая и чистая.

Девушка сидела в простеньком кресле. Сбоку висели собранные в кисть штук пять магических кристаллов, они освещали работу. Рядом на столике стояла шкатулка с нитками и иголками. В специальном отделе лежали портняжные ножницы и измерительные ленты. А на кровати были разложены раскроенные детали рубахи.

Сама Матрёна сшивала две детали. Но едва увидела меня, как руки её опустились, а на щеках появился румянец.

— Привет! — сказал я, закрывая за собой дверь.

Матрёна хотела подскочить, но я остановил её:

— Сиди, не вставай!

Посмотрел, куда можно присесть, и не найдя места, сдвинул на кровати детали недошитой рубахи и сел.

Матрёна всё это время молча наблюдала за моими действиями.

— Ты как? — спросил я.

— Всё хорошо, Владимир Дмитриевич, — ответила девушка, явно не понимая как себя вести и что делать.

— Я знаю про заговор слуг, — сказал я.

Матрёна вздрогнула.

— Владимир Дмитриевич, я ничего такого не хотела… — начала она оправдываться.

— Я знаю, — прервал я Матрёну.

— Вы меня не прогоните? — спросила она.

— Нет, — ответил я.

Некоторое время сидели молча. И я прям чувствовал, как по комнате разливается золотистое сияние. Благословение рода, млять!

Но меня это сейчас никак не трогало. Наоборот, мне было тепло, спокойно и комфортно.

— Что делаешь? — спросил я, чтобы как-то прервать ставшее уже невыносимым молчание.

— Перешиваю вам рубаху, — ответила Матрёна, хотя с того момента, как я вошёл в комнату, она не сделала ни одного стежка.

Разговор не клеился. Я вдруг понял, что до этого особо с Матрёной и не разговаривал. Как-то у нас общение обычно быстро переходило в партер.

Но сейчас в связи с беременностью всё изменилось.

Поэтому я сидел и пытался как-то выстроить общение. Но проблема заключалась в том, что оно не выстраивалось.

— У тебя всё необходимое есть? Может, тебе что-то нужно? — спросил я.