Род волка

...от горизонта до горизонта. Ветер колышет траву — гоняет ее волнами. На море не похоже — это лучше. Широкие мелкие распадки — сухие русла ручьев. Впрочем, кое-где можно разглядеть змеистые полоски воды, и вокруг них трава не растет — тундра с кочками, способными выжать все силы из непривычного пешехода. Правда, таких болот очень мало — степь, степь... Бурые спины, тонкие белые крючочки бивней — мамонты пасутся... А вон как будто стайки мальков замерли на мелководье. Это, наверное, лошадиные табуны. Или сайгачьи... А это кто: словно горсть желудей на зеленовато-желтом бархате? А-а, носороги! Те самые — шерстистые. Можно почесать за ухом, щелкнуть по длинному стертому переднему рогу. Детеныш в траве валяется на спине, перекатывается с боку на бок, машет в воздухе ножками. У него пока только один рог, да и тот совсем крохотный. Ну-ка, ну-ка, а это кто? О-о, это же львы! Ну, прямо «В мире животных» какое-то! Целое семейство разлеглось. Хотя у крупных кошачьих семейные группы, кажется, называются прайдами. Одни львицы... А мужики где? Друзья-кроманьонцы почему-то рисовали и ваяли исключительно львиц... А если поближе? Во-о-от оно что! Они и не львы вовсе — какие-то другие звери! Наверное, те самые загадочные тигрольвы, которые саблезубые. Вот этот — песочно-серый — совершенно точно взрослый самец, а гривы нет! Зато клыки-и... Ну, не такие уж и огромные — сантиметров пятнадцать-двадцать, не больше. Да и сам-то не бог весть какой амбал — мамонт такого одним бивнем! Ба-а, старые знакомые идут — олешки большерогие! А вожак-то, вожак! Эта конструкция у него на голове, наверное, метра четыре в размахе — куда ему столько?! Такими и драться-то неудобно, а уж таскать их... Но красиво... Есть в этом какая-то творческая безуминка Создателя! И опять мамонты — построились клином, как журавли, и куда-то бредут. А впереди — уж не Рыжий ли? Похож... Вот в Африке слоны поддерживают существование саванны — не дают ей ни зарасти лесом, ни превратиться в пустыню. Может, этот северный простор обязан своим существованием мамонтам? Если бы не они, то кусты и деревья, что жмутся сейчас по распадкам, превратили бы тундростепь в таежное редколесье?

Что там белеет вдали? Море, что ли? Не-ет, это ледник, точнее — приледниковая зона. Почему-то всем кажется, что должна быть ледяная стена, которая то наступает, то отступает при потеплениях. На самом деле это целая страна, в которой всегда весна. Или осень. Реки, речки, ручьи, озера и болота... Языки льда, обтаивающие по краям... Вдали их становится всё больше, они сливаются друг с другом... А здесь широкие плоские галечные долины, валы камней. На свободных от льда водоразделах уже что-то растет — вездесущая ольха, наверное... Озера, озера... Почти все мелкие и прозрачные. Наверное, тут мерзлый грунт и вода остается на поверхности: кое-где ее больше, чем суши, — лишь перемычки между озерами. Господи, сколько же здесь птиц! Журавли, гуси, утки, бакланы, чайки какие-то... Прямо птичье царство! А дальше лед. Точнее, лед внизу, а сверху просто снег. Белый. Кое-где из него торчат бурые клыки скал — наверное, здесь еще не глубоко... Да, действительно, вдали скал уже нет. Только это всё равно не похоже на купол — просто белая, сверкающая равнина... Здесь холодно, и нужно вернуться.

Нужно вернуться... Нужно КОМУ?

Это же смешно: как может вернуться тот, кого нет? Точнее, тот, кто и так есть везде и во всём? Каждый зверь, каждая птица, каждая травинка, каждый камень и капля воды — это Я. Степь, небо, ледник, река, мамонт, комар и вот этот лемминг возле своей норки — это Я. Могу смотреть миллионами глаз со всех сторон. Но мне больше нравится сверху. Привычнее... Всегда любил работать с аэрофотоснимками...

КТО любил?!

Действительно... Ах да, я же человек! Тот самый, который слышит ушами, видит глазами, думает головой... Да-да, вот он Я. Но как же меня мало — несколько миллиардов, наверное... И это вместе с теми, кто уже умер и еще не родился... Этот Я живет в трехмерном мире, у которого есть верх и низ, право и лево, в котором время длится... Не стоило вспоминать об этом — быть всем гораздо лучше... Но так тоже хорошо. Только меня просили вернуться...

КОГО просили?!

Семена Николаевича Васильева? Вообще-то, он тоже Я. Только он, кажется, уже не сможет вернуться. Ему просто некуда, потому что есть Семхон — лоурин из Рода Волка, который тоже Я. Сижу на холме, обернув хвостом лапы, и говорю с ночным небом. Такого меня совсем мало — несколько тысяч, наверное. Из них в Среднем мире — десятки. Но в каждом все, кто был и кто будет: вот это Я кричит в родовых схватках, а вот это Я уже много часов втроем гонит оленя... Ах, как давит тетива на мозолистые кончики пальцев — попаду! Вот и всё? Нет... Не хватает кого-то или чего-то... Как музыкальной фразе не хватает заключительного устойчивого звука, как жаждущему не хватает последнего глотка, чтобы напиться, как голодному последнего куска... Ведь Я же просил его вернуться!

КОГО?!