Роддом, или Жизнь женщины. Кадры 38–47

— Смех и грех! Ещё одна на старости лет… Я ещё не сказала Джону. Тебе вот. И… — Маргарита Андреевна ещё раз очень глубоко вдохнула и как в прорубь нырнула: — И Светке!.. Что тут началось! «Уедешь — прокляну! Я тебе не нужна, получается?! Новый ребёнок — новая кукла!.. Старую — на помойку!..» Всё в таком роде, с потоками грязи. Я уже, оказывается, должна в гроб лечь и крышкой накрыться, а не беременеть тут, как грязная вонючая потаскуха… Это бы всё я пережила. Не первый раз ругаемся. Но она потащила меня к адвокату. И выяснилось, что если я выйду замуж, рожу гражданина США, получу разрешение на работу и американское гражданство, то навсегда перекрою своей дочери путь в Соединённые Штаты Америки. Она уже совершеннолетняя. Для «воссоединения семьи» не годится. Или годится — но по апробированной еврейской линии, а у нас по всем родственникам, ищи-свищи, кого угодно обнаружить можно вплоть до эвенков. Но ни одного самого завалящего еврея. Тем более — еврейки. Адвокат очень убедительно говорила. И как я теперь должна?.. Как я могу бросить Светку одну? Она же моя единственная до-о-о-оченька… — Маргарита Андреевна окунула лицо в ладони, в свои натруженные многоопытные ладони, и заплакала тихо, как совсем маленькая девочка, которая не знает, кого она больше любит: маму или папу, — а её заставили выбирать; заскулила, как побитая ни за что собака.

Мальцева аж задохнулась.

— Какая гадость! Гадость!.. И глупость!.. Какая глупость!.. У меня же есть знакомые. Старики — давно граждане США, и наша с тобой ровесница-дочь к ним безо всяких осложнений гоняет в гости по два раза в год, да ещё и со взрослой уже внучкой… Но даже не это!.. Какая же дрянь твоя Светка! Ну и дрянь! — воскликнула Татьяна Георгиевна. — Как же так вышло, что у тебя выросла такая дочь?! Такая милая красивая девочка, а на самом деле… Боже мой, неужели и моя когда-нибудь так?! Рождаются такие… — Взгляд Мальцевой наткнулся на игрушку, припёртую Аркадием Петровичем. — Такие неваляшки! А потом — бах! — и Тамбовский пороховой завод!

— Что?! — Маргарита нервно хохотнула, не понимая подругу.

— Вот! Вот эта неваляшка! — с недоумением и даже со страхом Татьяна Георгиевна указала пальцем в угол, где стояла здоровенная пластмассовая огненно-красная игрушка. — Она сделана, — почему-то Мальцева перешла на зловещий шёпот, — на Тамбовском пороховом заводе!

Нервный хохот Маргариты Андреевны перешёл в нервный смех, и через минуту вслед за подругой захлёбывалась и сама Татьяна Георгиевна. Вдруг она резко прекратила смеяться и крикнула:

— Я знаю, что делать!

И выхватила мобильный телефон из кармана халата и быстро потыкала в кнопки. В трубку долго текли длинные гудки. Наконец Мальцева воскликнула:

— Иван, извини, что так поздно!.. Что?.. А! Ну тогда извини, что так рано! Мне срочно нужен адвокат, специализирующийся на миграционных вопросах!.. Нет, не прямо сейчас, но срочно. И не мне, а Марго, то есть — да — мне! Буду ждать твоего звонка!

Маргарита Андреевна смотрела на подругу, раскрыв рот.

— Это Волков, — объяснила Мальцева, увидев выражение лица Марго.

— Я поняла. Другими Иванами обзавестись у тебя бы просто времени не хватило. Кстати, о времени! — старшая акушерка кивнула на часы, висевшие на стене.

— Чёрт, пять утра! Из родзала ещё не звонят. Уже должна была проснуться наша «ябольшенимагу!», — и Татьяна Георгиевна схватила трубку внутреннего телефона.

— Я не совсем об этом, ну да ладно, — улыбнулась Маргарита. Всё равно Мальцева её уже не слушала, распекая дежурную смену. Хотя, казалось бы, за что?! «Блатняк»-то Маргошин.

Очередная «ябольшенимагу!» родила как по нотам. Под занавес даже муж явился. С упаковкой «Антитеатрализита». На самом деле он сжимал в трясущихся руках совершенно не нужный его жене «Структум». В бог весть какой по счёту ночной аптеке нашёлся шутник-фармацевт (а может, самый обыкновенный продавец, потому что давно вы их видали в аптеках, тех фармацевтов?), убедивший несчастного гражданина, что сей безобидный препарат, применяющийся при спортивных травмах (и эффект которого большей частью приходится на плацебо) — есть генерический аналог «Антитеатрализита», потому что патентованный аутентичный «Антитеатрализит» в нашей стране запрещён Госдумой наравне с кружевными трусами и кедами на платформе. Маргарита Андреевна, стараясь не рассмеяться, провела новоявленного отца к его девочкам: новорождённой дочери и счастливой жене. «Ябольшенимагу!» была такой счастливой, что забыла вывалить на безумного папашу все ужасы, случившиеся с нею в родзале. Она прижимала к себе дитя и была просто счастлива. Марго расплакалась, глядя на семейство.

— Ну, здрасьте! — насмешливо прокомментировала Мальцева. — Эмоциональная нестабильность налицо. Чтобы завтра у меня на столе лежало заявление на увольнение по собственному желанию. Хотя где я ещё найду такую старшую акушерку и такого друга?!