Родимое пятно. Частный случай

— Правильно! Будет семья как семья! Я тоже с вами махну, заодно проветрюсь, — но тут же она в ужасе вскричала: — А ведь он согласится! Он же не моргнув глазом подпишет отказ да еще и хмыкнет: охота благородством покрасоваться — валяйте!

Выехали поездом в пятницу. Маргарита вовсю кокетничала с Огородниковым. «А еще подруга», — без обиды и ревности думала Людмила. Четвертое место в купе было не занято. Пили тихий ночной чай; тут Людмила вдруг сказала: не забыть бы отдать Лебедеву четвертной, обнаруженный у Костьки в кармане, и записку. Огородников посмотрел на нее внимательно-внимательно: зачем вдруг какая-то записка выныривает? И почему раньше?.. Людмила поморщилась:

— Я стирала, а у Костьки же всякий мусор по карманам распихан — и вдруг в летней курточке в нагрудном кармане двадцатипятирублевка и записка Лебедеву от кого-то. Я отложила, ну и забыла…

Она достала из сумочки записку, которую сначала прочитала Маргарита.

— Какой-то сумасшедший писал, — определила она, — даже запятых не ставил.

«Молодой человек!!! То что Вы поручили нам своего Кролика — это ладно, об этом беседы не имеется. Но Вы нагло сунули нам свои деньги будто они что нибудь значат. Этим обидели меня и моей жене нанесли оскорбление! Мы сходили в кино «Пионер» смотрели сказку про Кота ели мороженое и вообще пообедали и поужинали пока Вы где-то пропадали. Нам Ваши вонючие деньги не нужны. А вот за то что Вы проглотили язык для правильного и уважительного слова я бы Вам его отрезал под самый корень чтобы уж совсем не вякали!» Стояло еще число, «город Сочи» и полный адрес в Донецкой области; одной строкой было подписано: «Полный кавалер орденов Славы Григорьев».

Если смотреть на эту информацию через призму его версии, то есть основание считать, что Лебедев действовал один, пользуясь случайной помощью, не относящейся к существу дела; из-за измененной внешности при его полном отрицании всего у потерпевших возникнут сомнения, разноголосица в показаниях… — следствие может зайти в тупик… Геннадий Акимович положил записку в свой карман:

— Девчата, Лебедеву про записку ни слова, в ней же ничего важного для него. Зато у меня есть думка, что Лебедева ждет срок, уж какой — это будет зависеть от него… — И он довольно подробно пересказал свою версию.

Помолчали. Геннадий Акимович сходил к проводнику за чаем.

— Почему же его не арестуют? — ошеломленно спросила Маргарита.

— Кое-какие особенности заставляют не торопиться, — пояснил Геннадий Акимович, — он стопроцентно будет катить несознанку, а ведь важно вернуть деньги; понять бы его душу — тогда, пожалуй, удалось бы втолковать ему, что лишь раскаяние и признание спасут его…

— А как же, ты говоришь, он действовал без поддельщиков? Билеты-то фальшивые! — прервала Маргарита.

— Не поддельщики, а подельники — его напарники по этому делу, те, кто впрямую содействовал, или косвенные, кто знал, но скрывал-умалчивал, рассчитывая получить свою долю; полезно бы узнать и тех, кому в какой-либо форме могли перейти его незаконные деньги. Я, к примеру, подозреваю, что для того уровня материальных благ, который его удовлетворял, денег у него было чрезмерно; отсюда выходит, что на такое мошенничество он шел чуть ли не по идейным соображениям.

На лице Людмилы застыла недоверчивость. Зато Маргарита ударилась в рассуждения о добре и зле, о законном и незаконном счастье и т. п., а под конец своих речей воскликнула:

— Ага, вот зачем нужны преступники! Они же как микробы-заразоносители — размножаются там, где общественный организм ранен или ослаб; обнаружены где такие микробы — значит, здесь болячка, здесь лечить надо!

А Людмиле припомнился удивленный долгий взгляд Анатолия; она тогда мягко пояснила всем, что ничуть не настаивает на усыновлении, хотя от слов Геннадия у нее, конечно, потеплело на душе — сама его искренность подтверждает любовь… Собственно, брат Огородникова — это второе… Когда-то она усилием воли исключила Лебедева из своего сердца, теперь же мигом отнимает у него сына… Ее личность, ее любовь. не уберегли Лебедева для Костика, для семейного очага. Она же тогда бросила его, оставила на произвол судьбы, — это же и ошибка ее, и вина… Перестук колес, ощущение непоправимой вины, сон… сон, скользящий по редким огням в черном окне, похожий на забытье.

Лебедев присвистнул и изобразил на лице изумление: «Целая делегация! А вроде уже не сезон?» У него на щеке крест-накрест пластырем был прилеплен марлевый тампон. «На той щеке», — отметил Огородников. В довольно большой комнате, стилизованной под белое — белая мебель, шкура белого медведя на полу, белые люстра и ваза с белыми цветами и т. д., Лебедев без слов плюхнулся на диван, прикрыв голые ноги полой своего белого махрового халата. Огородников подумал, что пахнет больницей, хотя идея этой комнаты — свадебная белизна, теперь запущенная по безразличию и лени.

— Глупо стоять, когда не приглашают сесть! — прощебетала Маргарита, выпрыгивая из туфель на медвежью шкуру: —Еще глупее чувствовать себя глупо в белом царстве свободы!