Родина слонов

Мамонт, надо сказать, выглядит довольно-таки несуразно. На плечах у него заметный горб – он там к зиме жирок запасает, – и дальше линия спины резко снижается к хвосту. Фигура в профиль смотрится перекошенной: очень тяжелый могучий «передний мост» и непропорционально легкий зад. Если обычный слон условно квадратный, то мамонт, у которого еще и ноги заметно короче, – черт-те что и сбоку хвостик. В зимней шубе, когда шерсть отрастает до метра, он больше всего смахивает на огромную кучу бурого сена.

А мамонтенок – кучка с лапками. Ее так и хочется обнять, пока еще можно. Пока не вымахала в трехметровую громилу. Чем Катюша и занималась – давала себя хватать руками, чтобы дети привыкли и не стеснялись делать так в будущем. Мамонту надо, чтобы его трогали. Для всех слоновых очень важен тактильный контакт, они прикасаются друг к другу постоянно, это один из способов общения, развитый невероятно. Люди с их рукопожатиями тут и рядом не стояли; а вот они нас «читают» лучше, чем следы на снегу. Из того, как оператор подает команды своему мамонту, животное может вынести массу информации, начиная от настроения человека и кончая тем, здоров ли он.

Валентина, которая с Катюши не слезала в прямом и переносном смысле, однажды подцепила вирус, успела кашлянуть два раза – пустяки, дело житейское, – а мамонтенок постучался хоботом в окошко и продудел маме Наташе сигнал общей тревоги. Других Катюша еще не разучила тогда. Весь питомник давай бегать и суетиться, искать, где опасность. Всполошили собак, те ничего не понимают, но звонко гавкают, и вместо общей тревоги уже какой-то, извините, общий шухер начинается. Один директор стоит посреди этого бедлама и наблюдает за лайками очень внимательно. Потом идет к загону, где Арктика. И кричит оттуда: «Стоп! Всем отбой!» Показывает на мамонтиху. А та спокойная, как слон, жует сено да ухмыляется. И тут Валя ка-ак чихнет…

С тем, что ее любимица по паспорту Катастрофа, девочка свыклась быстро и находила в этом даже некоторую изюминку. Типичный чукотский юмор, он именно такой: у русского катастрофа, а чукча не понял, он на катастрофе в магазин ездит.

Мое рыжее счастье, звала мамонтенка Валентина.

Якутские тяжеловозы по цвету как темный-темный горький шоколад, а чукотские мамонты бурые, и у них встречается необычная черта, ее когда-то дедушка Умкы подсмотрел и взялся культивировать. Говорил: «Настоящий мамонт для настоящих людей должен быть красивым!» На верхней части лба мамонта есть костяной нарост, такая вроде бы шишка, обросшая мехом, и у некоторых особей этот мех образует длинную, иногда до самых глаз, челку. Как правило, она светлее шкуры на боках, изредка – в рыжину. Смотрится – закачаешься. За мамонтихами с рыжей челкой дедушка гонялся по всей России, добывал любой ценой.

В итоге «настоящий мамонт для настоящих людей» слегка подрос от скрещивания с «якутами» и обзавелся фирменной прядью на лбу. Ну а выразительно коситься из-под нее на человека, когда с хитрецой, когда заигрывая, мамонты то ли от природы умели, то ли в процессе отбора насобачились. Они вообще радикально поумнели за последние сто лет, точнее, включили мозги на полную катушку. Раньше у них не было столько интересных задач, а тут люди накидали – хоть отбавляй. Как говаривал дедушка Умкы: «Чтобы голова работала, надо работать головой!» И ставил в пример Петю Омрына. Мол, тот пришел на питомник тоже вроде умный, а пригляделись – дурак дураком; но интенсивная загрузка мозга сделала из ветеринара человека, да чего там, подымай выше, уважаемого человека.

С Катюшей уважаемый человек постоянно возился, бормоча, что никакая она не катастрофа, а трагедия всей его жизни. Прекрасная растет девка, чистый шедевр по всем статьям, кроме главной – совсем мелкая, однако.

– И куда нам тебя потом девать? – вздыхал Петя, наблюдая, как Катюша бегает по питомнику наперегонки с собаками. – В упряжку?

Упряжные лайки Катюшу обожали. Для них она была просто щенком-переростком, как любой мамонтенок. Собаки в этом смысле проще валенка: если ты не добыча, значит, ты тоже собака. И плевать, что у тебя две ноги или, например, хобот – мы с тобой одной крови, давай играть.

Дедушка Умкы рассказывал, старики еще помнили, как собаки пытались делиться с мамонтами своей мороженой нельмой и шибко недоумевали, чего те воротят морду – в конце концов, это просто невежливо. Потом до собак дошло, что мамонты рыбу не едят вовсе – и в следующих поколениях никто даже не пробовал их угощать. Как отрезало. И поди узнай, каким образом лайки передают информацию о вкусах мамонтов своим детям.

А мамонты, когда вырастают, хотят заботиться о собаках и делают это совсем по-человечески. Почти каждому приходится объяснять, что у лаек кормежка по расписанию, поэтому не надо воровать для них еду. И обратите внимание: принести своим маленьким друзьям сена ни один мамонт даже не пробовал. Зато бросить им дохлую евражку – сколько угодно. А то зайца прибьют случайно, швыряясь автомобильными шинами, – повздыхают над телом, но не пропадать же добру, и тоже его собакам.