Сальватор перенес тело Гэвиуса в зал Совета, разбираться с его трупом не было возможности. Он знал, что время там не властно, а значит, тело не будет разлагаться. Ему нужно было защитить школу, а значит надо было оповестить родителей и отправить детей по домам. Вот только кто из них уже успел присоединиться к Люциферу? Этого он не знал, но собирался выяснить. В любом случае после такого долгого заточения, Люцифер еще слаб и вряд ли станет нападать на кого-то столь сильного, как Сальватор или любой из преподавателей в школе.
Поразмыслив, Сальватор решил, что дожидаться утра не следует, именно поэтому теперь он стоял напротив комнаты Орианны Лаборде и собирался силами, чтобы решиться постучать. «Ну что я в конце концов как подросток», — подумал он, и, приготовившись, вновь одернул руку. Обстоятельства требовали решимости, а все, что касалось Орианны отнимало ее у Сальватора. В конце концов он все-таки постучал.
Орианна открыла дверь не сразу, что не удивительно, ведь была глубокая ночь — время, когда нормальные люди спят. Помимо тех, конечно, которые пытались предотвратить появление Люцифера и потерпели поражение. Она заспанным взглядом посмотрела на ночного гостя.
— Сальватор? — вопросительно произнесла она.
— Даже не знаю с чего начать, — сказал он, опершись на косяк. — Пожалуй, с главного, кажется, Люцифер на свободе. Хотя нет, я уверен, что это так.
12
Видимо Драго Хеллсон вымотался не меньше, чем Агата, потому что сил на телепортацию ему не хватило, и теперь они шли в комнату директора как обычные люди — пешком по лестнице. Оба молчали. Агата периодически вытирала предательские слезы.
Когда Агата и Драго зашли в главный коридор третьего этажа, они с удивлением заметили, что из кабинета директора сквозь щели в двери прорывался свет. Ученики переглянулись и пошли прямо к кабинету. Драго распахнул дверь, забыв постучать, и на них тут же уставились три пары глаз. На диване за столом сидели Орианна и Дэмиэнус, а Сальватор Блэквелл беспокойно расхаживал перед ними.
— Говорите, — произнес он, глядя на полуночных визитеров.
Агата закрыла лицо руками и заплакала. В душе Сальватора начало расти беспокойство, граничащее со страхом.
— Сэр… Оливия… — начал Драго и запнулся. Его лицо было напряжено настолько, что лоб покрылся мимическими морщинками, а нижняя губа оттопырилась вниз.
— Что с ней? — Сальватор быстрым шагом подошел к ребятам.
— Она мертва, — сказал Драго и засунул трясущиеся руки в карманы пижамных брюк. Он все еще был босиком, чего упорно не замечал.
— Что? Как это произошло? — спросил Сальватор и, схватив Драго за плечи, начал его трясти. — Что ты наделал? — он старался сдержать крик, но у него это не получалось.
— Она… Жертва… Люцифер… — сквозь слезы тараторила Агата.
Сальватор отпустил Драго. Внешние уголки его бровей поползли вниз, глаза сузились, а рот исказила гримаса боли. Он развернулся, сел на диван и, опустив лицо на колени, громко зарыдал, впервые за последние тринадцать лет.
Последний раз Сальватор плакал на похоронах матери Вивьен, и с тех самых пор увидеть на его лице какие-либо эмоции удавалось лишь немногим. Но, к сожалению, подавленные эмоции никуда не исчезают. Их не стереть и не вычеркнуть из своего сознания. Они лишь заперты в одном из чуланов мозга с заклеенными ртами. И, однажды, когда влияние осознанности ослабевает, они разом вырываются наружу и разрушают изнутри. Это сейчас и произошло с Сальватором.
Орианна участливо положила руку на плечо своего друга. Она, как никто другой, понимала, что если Сальватор дал выход своим чувствам — жди беды.
— Вы должны рассказать нам, что произошло, — прогремел голос Дэмиэнуса.
Драго и Агата рассказали историю прошедшей ночи. Каждый добавлял какие-то детали, которые мог упустить другой. Когда Драго дошел до момента, когда Оливия отчаянно пожертвовала собой, чтобы спасти Анастасию, чувства Сальватора взяли верх над разумом и в его глазах загорелись два неистовых огонька.
— Это ты во всем виноват! — внезапно закричал он и резво встал на ноги. Он в два шага подошел к Драго и схватил его за грудки. — Если бы не ты…
Орианна обняла Сальватора за плечи и он, взглянув в ее полные сочувствия глаза, отпустил подростка. Сальватор понимал, что теперь участь Драго решит лишь суд.
— Но он спас меня и вашу дочь, — истерично проговорила Агата. — И пытался спасти Анастасию.
Она, вспомнив бедняжку, корчившуюся от боли, вновь закрыла лицо руками и расплакалась. Лицо Анастасии, искаженное в агонии, еще долго будет сниться ей.
— Где Вивьен? — как-бы опомнившись спросил директор.
— Она в моей комнате, — ответил Драго. — Стейн и Уиллис приглядывают за ней.
Сальватор жалостливо взглянул на учителей.
— Я должен позаботиться о дочери, — извиняющимся тоном сказал он. Те лишь понимающе кивнули и направились к выходу. Сальватор Блэквелл вместе со всеми вышел из кабинета. Это был первый раз, когда он не закрыл дверь на ключ.
13