Родники мужества

На рассвете мы прибыли в штаб корпуса. Несмотря на ранний час, все отделы и службы здесь были заняты работой. На месте находился и комкор. Сергеев провел меня к нему, представил. Я доложил о своем прибытии.

— Добре, — кивнул головой генерал Миссан, — Подоспели ко времени. Дела вас уже ждут.

* * *

Что за дела, выяснилось двумя часами позже, когда Сергеев оставил нас с Миссаном одних.

— Так с чего же мы с вами начнем? — спросил Иван Ильич, пытливо глядя на меня.

Этот его взгляд говорил о многом. Командиру корпуса, естественно, хотелось как можно скорее узнать, что же за человек прибыл к нему в политотдел, достаточно ли он компетентен, способен ли наладить правильные взаимоотношения с людьми, быть ему надежным помощником во всех начинаниях.

Я, в свою очередь, тоже присматривался к генералу, стараясь угадать его характер, вообще отношение к самой партийно-политической работе. Ведь что греха таить, в сложной и довольно напряженной фронтовой обстановке встречались и такие командиры, которые всю политработу старались свести к одному призыву: «Вперед, на врага!» Понять их в общем-то было нетрудно. Время, казалось бы, тоже было суровым. Люди неделями, а то и месяцами не выходили из боев. Тут уж, как говорится, не до словесных упражнений. Главное — бить врага.

Под влиянием всего этого некоторые политработники теряли свое лицо, мирились с обстановкой, в которую попадали. И постепенно всю многогранность партийно-политической работы подменяли одной формой — личной примерностью в бою.

Разумеется, такое положение дел было далеко не везде. Даже в тяжелейших условиях первоначального периода войны партийно-политическая работа в частях и подразделениях не затухала ни на час. В короткие промежутки между боями политработники и партийные активисты успевали провести и беседу, и собрание, и митинг, зачитать бойцам обращение к ним того или иного трудового коллектива, вручить приветственные письма, посылки…

Генерал-лейтенант И. И. Миссан словно бы догадался, о чем я думаю. Улыбнувшись, сказал:

— Что ж, начнем с предварительной беседы, сразу кое-что уточним, благо что время у нас на это есть. Первое. Мой взгляд на роль политработника, на выполнение им своих служебных обязанностей. Я сам коммунист, знаю, сколь велико значение идейной закалки бойца. И буду очень признателен вам, Иван Семенович, если вы и аппарат подчиненного вам политотдела, весь партийно-комсомольский актив корпуса сумеете привить каждому бойцу высокий наступательный порыв. Тут можете полностью рассчитывать как на мою поддержку, так и на помощь всего штаба.

Но я вот еще о чем думаю. Фронтовой политработник не может ограничить свою деятельность выполнением только своих прямых обязанностей. Ведь обстановка может сложиться так, что и ему придется принимать волевые командирские решения, брать на себя ответственность за исход боя. Скажем, кто-то из политотдельцев оказался в роте или батальоне, где выбыл из строя командир. Или там просто произошла непредвиденная заминка. Как ему поступать? Выход вижу один — брать руководство боем на себя. Согласны?

— Полностью.

— Значит, в принципе мы с вами нашли общий язык. Вот в таком плане и будем работать…

Я сказал Ивану Ильичу, что решил сначала накоротке познакомиться со своими новыми подчиненными, представиться политотдельцам, а потом уж выехать в район населенного пункта Британи, где занимает оборону 33-я гвардейская дивизия.

— Одобряю, — кивнул головой комкор. — Это самый трудный участок. — Прищурившись хитровато, спросил: — Это вас не Михаил Михайлович Пронин на него нацелил?

— Так точно, — подтвердил я и добавил: — Кстати, и генерал Сергеев упоминал мне о нем.

— Понятно. Плавни — наша общая забота. Мы разместили в них батальоны еще в летнюю пору. Тогда прохлада поймы спасала бойцов и командиров от жары, а опорные пункты, расположенные по берегу, гарантировали нашу оборону от внезапного нападения гитлеровцев из-за реки. Теперь же обстановка изменилась. Прошли дожди, пойма раскисла, в камышовых зарослях поднялась вода. И уже не река, а сами плавни стали непроходимым препятствием для врага. Так что посмотрите, Иван Семенович, может, есть смысл отвести теперь подразделения непосредственно из плавней и расположить их вдоль припойменной береговой гряды. Оборона от этого не ослабляется, а боевые возможности подразделений, условия для их маневра даже улучшаются. Командование корпуса уже обсуждало этот вариант. На мой взгляд, он вполне приемлем. Но необходимо изучить его еще раз непосредственно на месте.

На этом мы с комкором и расстались.

* * *

На следующий день я отправился в Британи. По карте до села рукой подать. По твердому шляху, да еще и на хорошей машине, за полчаса доедешь. Мне же пришлось добираться туда больше трех часов. Дорогу основательно развезло, ехали на паре гнедых лошаденок, впряженных в бричку.

Ездовой, уже немолодой рыжеусый украинец, подергивая вожжи, то и дело добродушно ворчал:

— От хлябь яка! Живьем засасывает!

— А вы бы кнутиком пошевелили коняг, — посоветовал я.