Родственники

"Раздеться… Почему я не раздеваюсь?" Он вяло шевельнул рукой, ощупал теплую сырость пиджака, еще не просохшего, но не мог преодолеть себя, встать, раздеться, приготовить постель.

"Зачем я ударил его?.. Почему я лежу в этой комнате, а не уехал сразу?.. Завтра утром - на вокзал, только бы утра дождаться!"

Вся комната была погружена в рябящую темноту, исчезли, растворились в ней книжные полки на стенах, старые, выцветшие обои; расплывчато проступил впотьмах квадрат окна; по стеклу звонкой усиливающейся дробью стучал дождь, погромыхивало, переливалось в водосточной трубе, и Никита вдруг подумал, что этот дождь надолго, что погода не для дачи и если Грековы вернутся ранним утром, то застанут его здесь.

"Собрать чемодан, сейчас все приготовить! А что, собственно, собирать? Я готов…"

Глухие удары, брызжущий звон стекла внезапно донеслись до него из глубины квартиры, и в первое мгновение он подумал, что это ветер и дождь разбили стекло в соседней комнате, но в следующую минуту послышались бегущие шаги за стеной в коридоре и явственно громкий стук в дверь:

– Никита, Никита!..

Он вскочил с дивана, зажег свет.

– Что? Что там? - спросил он и с мыслью, что там, в квартире, случилось что-то, увидел в проеме двери бледное лицо Валерия, мокрые после душа волосы слиплись на лбу. Валерий стоял на пороге, глаза его неподвижно темнели, устремленные на Никиту, затем он произнес хрипло:

– Не спишь?.. Пойдем… Я нашел. А ну, пойдем!

– Ты о чем? - не сообразил Никита. - Что нашел?

– Смертный приговор! - крикнул Валерий. - А ну пойдем! Одевайся!

Никита успел заметить: везде в квартире горел свет - в коридорах, в столовой, в открытой спальне, пустынно блестел, отражался в натертом паркете, на полированной мебели, и оттого, что все было неожиданно для ночи освещено, на Никиту повеяло холодновато-мертвенной огромностью комнат, залитых электрическим светом, но без людей, без живого дыхания.

"Он не спал, - мелькнуло у Никиты. - Он ходил здесь…"

Никита быстро взглянул в конец коридора, где был кабинет Грекова, и сразу почувствовал нервный озноб, сразу похолодело и стало пусто под ложечкой.

Дверь кабинета была распахнута. Он был ярко освещен.

Никита осторожно вошел вслед за Валерием. В глаза бросились белые листы бумаги, какие-то папки, разбросанные по ковру, разбитый возле окна горшок с цветами; черепки и влажные комья земли чернели на паркете; и весь просторный письменный стол был переворошен; ящики выдвинуты; бумаги свалены в одну кучу; сейф в углу за письменным столом открыт, чернело квадратное отверстие его, как разинутый рот.

Никита, озираясь на открытый сейф, уловил взгляд Валерия с застывшим выражением решимости - и холодное, скользкое ощущение опасности и вместе чего-то беспощадно обнаженного, преступного, что не имело права быть, остро кольнуло его.

– Ты… открыл сейф?

– Открыл!.. - Валерий бешено махнул рукой. - Да, я открыл! Твое какое дело? Мне все можно в этой квартире! Понял? Не бойся! Я, а не ты знал, где лежит у него ключик… Я взял!

Некоторое время они стояли друг перед другом, не говоря ни слова, в этом оголенно освещенном кабинете, в котором все было передвинуто, разворочено, смещено, как после торопливого обыска; и эти листки бумаги на ковре, кучами сброшенные на пол книги, комья земли и черепки цветочного горшка на паркете в углу, черным ртом зияющее отверстие сейфа - все было выпукло и отчетливо видно под огнями огромной люстры, настольной лампы, зажженного торшера над журнальным столиком. И было ощущение бессмысленного разгрома, какого-то преступления, которое тут совершилось.

Никита ошеломленно посмотрел на Валерия. Лицо его было замкнуто, веки прищурены, лоб его влажно блестел, и он словно трудно глотал спазму и не мог ее проглотить.

– Ну? Что глядишь? А? - Валерий как-то всхлипывающе, точно рыдания сдерживал, засмеялся, не разжимая зубов. - Я нашел… Я все нашел. Вот письмо твоей матери. Читай, читай, мой братик! Извини уж, я прочитал. Это ведь письмо, которое ты привез… "История рассудит!.." Бож-же мой, как-кие пре-екрасные люди!..

– Замолчи, - плохо соображая, проговорил Никита. - Я тебя прошу, замолчи!

– Садись к столу! Все поймешь! - И Валерий ударом пальцев подтолкнул на край стола пачку бумаг в раскрытой папке, скользнувшей по стеклу. - Читай, а я уж покурю, братишка! С твоего разрешения… Читай все! Подряд!

И Никита, ничего не ответив, сел к столу.