Родственные узы

Стремительным выпадом Мунь встретил нежеланный подарок, предполагая разрубить или отбросить золотую безделушку, но удар получился на удивление слабым. Гребень обвился вокруг клинка и перекрутился поудобнее. Сейчас это была плоская, блестящая многоножка, без раздумий прыгнувшая в лицо наёмника. Старик завопил, роняя меч и судорожно хватаясь за магическую тварь. Из-под пальцев брызнуло красным.

Девушка провела руками по волосам, захватила в кулаки кончики косичек и выдохнула сложное шипящее слово. Вокруг её головы будто началась буря — каждая из косичек обрела собственную жизнь, яростно билась и рвалась, пока не отделялась, после чего целеустремлённо ползла к жрецу.

Гостья уже выглядела совсем не так привлекательно. На голове остались только пучки неровно оборванных прядей, в нескольких местах были даже кровоточащие проплешины, волосяные змеи не слишком заботились о хозяйке.

Тив наконец сумел вытащить меч дрожащими руками и как можно тише двинулся к колдунье в обход извивающегося на полу товарища. Краем глаза он успел рассмотреть, что жрец, только что выбрасывающий что-то из ящика, наконец разогнулся и аккуратно установил на столешницу миниатюрную жаровню, охотно выплюнувшую бледные лепестки пламени.

Девушка всем телом повернулась к молодому бойцу и с размаху ударила серебряными браслетами на руках друг о друга. В следующий миг руки зажили своей жизнью. Один браслет уверенно принял и отвёл в сторону меч, второй с размаху влетел в солнечное сплетение. Задыхающийся, смаргивающий слёзы Тив непонятным образом остался на ногах, за что и был немедленно наказан. Ещё один удар с колокольным звоном смял шлем, и следующий, в челюсть — отшвырнул безвольное тело прямо к окну.

Тив с трудом сфокусировал взгляд и ухватился за окно, в попытке подняться. Почему-то было очень обидно, что так его отделала девчонка, но то, что творилось во дворе, мигом привело его в чувство.

Очень тощая, поросшая короткой фиолетовой шерстью тварь металась по всему двору, беспорядочно атакуя наёмников. Длинные когтистые лапы позволяли животному преодолевать двор в два прыжка и нападать даже сверху. Только внушительный ошейник с обрывком цепочки позволял догадаться, что это та самая собачка, выросшая многократно и обратившаяся неистовым демоном. Над мёртвым телом десятника было ещё что-то, так ярко блестевшее на солнце, что рассмотреть было невозможно.

Позади тоже было неспокойно. Неслись истошные крики и невнятные слова, вспыхивал разноцветный свет.

Осознав опасность, Тив рывком вскочил на ноги и раскалывающейся от боли головой угодил в верхний проём окна. Милосердная темнота поглотила агонизирующее сознание.

Солнце безжалостно светило в глаза. Молодой наёмник не знал, что его привело в себя — дёргающая боль в голове, или это безжалостное сияние. В глазах всё двоилось и плыло, тело как будто принадлежало другому человеку, слабое и непослушное. Тив с трудом приподнялся, подавляя мучительные приступы тошноты. Все признаки указывали на «перетрясение мозгов», в которое никто не верит, пока не испытает сам.

Труднее всего было подняться на ноги. Помогло всё то же окно. Хотя до конца зрение в норму не пришло, оценить обстановку было довольно просто. Во дворе живых стражников не осталось. Несколько тел неподвижно лежали на песке, ещё одно, изуродованное до неузнаваемости, фиолетовая тварь, припадая на заднюю лапу, деловито тащила за собой через распахнутые ворота. То, что шерсть демона в нескольких местах потемнела и отблескивала глубокой синевой, а кое-где украсилась торчащими стрелами, намекая, что товарищи не даром отдали жизни, не слишком обнадёживало. Ещё два тела медленно вращались в серебряном сиянии над телом десятника в жуткой пародии на танец. Положение солнца, едва поднявшегося над стеной, подтверждало, что провалялся Тив совсем недолго.

Комната выглядела ужасно. Как, впрочем, и положено любому помещению, в котором сцепились рогами два могучих волшебника. Стены были в затейливой росписи последствий заклинаний — дыры, проломы, копоть, иней и какая-то плесень тошнотворного вида. Воняло горелым волосом, кровью и ещё чем-то незнакомым, от чего волосы становились дыбом. Единственный звук издавало вяло раскачивающаяся на полу жаровня, и по её ободу радужная накидка уже светилась малиновым.

Самих волшебников в комнате не было, ни живых, ни мёртвых, то ли они продолжали разборку где-то ещё, то ли сошлись на ничьей. Во всяком случае, хозяин жив, раз жаровня борется, но то, что ещё не пришёл на помощь своему основному источнику силы, наводило на неприятные размышления.

Уже на третьем шагу Тив споткнулся о тело своего напарника. Одного взгляда на то, во что превратилось лицо несчастного старика, заставило содержимое его желудка спешно перебазироваться на пол.