Рог Роланда и меч Гильома

— Людовик, — промолвил Гильом, — не я ли бросился вам на выручку, когда Ришар Руанский хотел лишить вас не только престола, но и жизни? Не я ли победил эмира Корсольта, с которым не мог совладать никто из христиан и нехристей? Не я ли в том страшном бою лишился кончика носа и теперь известен не только своей силой, но и своим увечьем? Не я ли дважды завоевывал для вас святой город Рим и расправился со зловещим королем Гвидо? Не я ли пришел вам на помощь, когда вы бежали по лагерю, спасаясь от сарацинского отряда, и в страхе взывали ко мне и к моему племяннику Бертрану? Не я ли поседел у вас на службе, король, но не получил за нее ни гроша? Столько лошадей я загнал ради вас, столько матерей принудил плакать по убитым храбрецам! У кого из смертных отыщется щит, в который вонзилось бы столько вражеских стрел, как в мой? И теперь мы должны вымаливать свой хлеб и вновь искать вашей дружбы? Нет, король! Стыд мне и срам, если я здесь останусь!

Однако Людовику совсем не хотелось ссориться со своим славным вассалом.

— Сеньор Гильом, — сказал он примирительно, — зря вы таите на нас зло!

— Я не таю зла, — гордо ответил барон, — я прямо говорю о своей обиде. Это вы злы, Людовик, а у дурного государя и вассал не добр.

— Хорошо, граф, — воскликнул король. — Вы и вправду честно служили мне с давних пор, и я нашел, чем вас умилостивить. Примите владения покойного графа Фукона и три тысячи его бойцов!

— Благодарю, король, но не по нраву мне такой подарок. Оставил граф двух сыновей — им и владеть отцовской землей и храбрым войском!

— Тогда, — предложил король, — возьмите землю бургундского барона Обри.

— И этот подарок не по мне, государь: у графа остался малолетний сын Робер. Ныне он еще младенец, но, даст Бог, окрепнет душой и телом и вступит во владение отчим наследством.

— Ну, если вы не хотите обижать сирот, граф, тогда вспомните про вдову маркграфа Беранже: вступите с ней в законный брак и получите все — и землю, и бойцов, и быстрых коней, и жену-красавицу! Вам это не будет стоить ни гроша, Гильом!

— Вот как! — вскричал граф. — Вот что вы предлагаете мне, король.

Обернувшись к королевской свите, он громко и запальчиво произнес:

— Рыцари, смотрите, как король наш чтит того, кто честно исполнил пред ним свой долг! А ведь я сам, собственными глазами, видел, как Беранже спас нашего императора, как налетел он на врагов, окруживших в бою Людовика, как он выхватил свой клинок и пораскидал проклятых мавров, как он отдал государю своего коня, как пустился король наутек, а славного Беранже враги взяли в кольцо. Да, я видел, как умирал герой, но не мог его спасти. Остался у Беранже сын, нареченный в память об отце, — ему должны перейти по праву и наследство героя, и слава его имени. Безумец или изменник тот, кто чинит вред малым детям. И я добавлю перед всеми: если сыщется во Франции барон, который посягнет на права младенца, он будет иметь дело с моим Дюрандалем!

— Спасибо, граф! — закричали вассалы Беранже и отдали Гильому земной поклон.

— Вы несносны, Гильом! — рассердился король. — Хорошо, если хотите, я отдаю вам четверть нашей милой Франции: каждую четвертую область, каждый четвертый город, каждого четвертого аббата, барона и простого бойца; каждую четвертую девицу и каждого четвертого коня из наших табунов; наконец, я отдаю вам каждый четвертый денарий из моей казны!

— Ни за что! — отрезал граф. — Какой мне прок во всех этих богатствах, если любой сможет про меня сказать: он выклянчил у короля четверть королевства, положил в свой карман четверть казны, а сам только с виду горд и отважен — на самом деле он простой нахлебник, и нет от него ни нам, ни стране никакого проку!

— Я не знаю, как поладить с вами, Гильом! — обиделся Людовик.

— Оставим пустой спор, — сказал барон. — Невмоготу мне с вами препираться. Не богатства прошу, а чести. Коль пожелали бы вы, то для меня первого нашли бы и замок, и землю.

Повернулся Гильом к королю спиной и с досадой спустился вниз по лестнице.

— Ну что, дядя? — спросил Бертран.

— Скажу вам правду, племянник, — горестно сказал граф, — зря я только время потратил, препираясь с Людовиком. Ни гроша не дал он за службу ни мне, ни вам.

— Господи! — воскликнул Бертран. — Не следовало бы вам тягаться с императором. Все равно наш святой долг — служить ему и защищать его от врагов.

— Ваша правда, — уступил Гильом, — но ведь это я возвеличил Людовика, а он мне решил отдать четверть Франции — как бы в упрек и в насмешку.

— Дядя, давайте вернемся вместе во дворец, — молвил юноша. — Кажется, я надумал, чего нам добиваться.

— Чего же? — осведомился отважный рыцарь.

— Потребуйте от короля отдать нам испанский край, а сверх того — Ним и Оранж. Пусть король изъявит на это свое согласие, пусть не дает нам ни оружия, ни рыцарей, ни пешей рати. Не будем в тягость нашему государю, не умалим его достояния, а сами завоюем и землю, и богатства.

Гильом так и сделал и сказал обо всем Людовику.

— Боже правый! — воскликнул тот. — Управитесь ли вы, граф?