Рой

– А я вот сомневаюсь, – сказал Ракитин. – Ты как? – повернулся он к капитану.

Тот хмыкнул:

– Ну, в самые такие моменты чутье, конечно, выручает – без вопросов. Но сейчас…

Он пожал мощными плечами, и Алексей за него закончил:

– …надо прислушаться к голосу разума.

– Точно так! – скрепил Ракитин.

– А я все-таки еще раз свой «радар» послушаю, – заявил Меркурьев и включился.

Мир знакомо ожил – в подземную глушь вплелись ноты особых тонких свойств… и на сей раз в них не было тревоги, страха и тоски – но ясная уверенность в грядущем. Оно само позвало: не волнуйся! Будь со мной!.. И зов шел именно оттуда, из бокового хода. Алексей отбросил все сомнения.

– Туда, – сказал он и ткнул пальцем. – Даже не думайте!

– А я думаю, – не согласился Ракитин.

Впервые за все время испытаний, пройденных плечом к плечу, Алексей осознал, что они, боевые товарищи, оказались на распутье. Ну что ж, видно, и это должно было прийти…

Он жестко усмехнулся:

– Я так понимаю, что расходятся наши пути-дороги? Не век же нам здесь куковать на развилке! Вы как хотите, а я пошел.

– Стой! – Ракитин схватил его за плечо. – Дело твое, Алексей. Ты мужик взрослый, умный, но здесь ты неправ.

– Нет, Колян, – перехватил Зверев. – Это ты взрослый и умный, но…

– Я вас и не держу, – ответил Николай. – Но давайте договоримся! Когда вы поймете свою ошибку и вернетесь… Короче, мы будем оставлять еще одну стрелку. Вот. – Он вынул из нагрудного кармана кусочек мела. – Следуйте за двойными стрелками!

– И вы… – начал было Меркурьев, но майор МЧС Ракитин предусмотрел все.

– И мы! – Он разломил мел, подал Меркурьеву половину. – Если ошиблись мы, то возвращаемся и догоняем вас.

– Ну, тогда не прощаемся. – Алексей постарался улыбнуться, но получилось это у него неважно.

2

…Они потеряли счет времени. Сколько прошло – час, полтора, два?.. А может, и получаса не миновало – здесь, под землей, реальность времени совсем иная. С этим и Меркурьев, и Зверев столкнулись впервые, а то необычайно живое, тонкое единство с миром, к которому Алексей уже привык, вдруг исчезло. Поманило за собой там, у развилки, и улетучилось. Глухо – будто ничего и не было, и не фиксировали приборы удивительной работы Алексеева мозга… Мозг как мозг, не более того. И ощущения силы больше нет.

Это открытие неприятно вошло в Алексея. Михаилу он ничего не сказал, тем более что эти чертовы стрелки аккуратно появлялись через сравнительно равные промежутки, и Меркурьев так же исправно добавлял к ним параллельные.

Путники уже миновали одну развилку и один колодец, ведущий на поверхность, – тщательно все проверили: нет, стрелка совершенно четко показала им, куда идти.

И они шли и шли…

Михаил схватил Алексея сзади за ремень:

– Леха, стоп! Давай передохнем.

Они уселись на корточки, переводя дух. Фонарь причудливо освещал часть свода и противоположной стены. Алексей заметил, что этот свет стал тусклее… Заметил это и Михаил:

– Ишь ты! Подсаживается, собака.

– Вижу, – обронил Меркурьев…

Зверев откашлялся, мощно плюнул в тьму:

– Слушай… Ты как, со своей проститься успел?

Алексей покачал головой:

– Нет. Даже слова не успел сказать.

– И я тоже. – Михаил вздохнул.

Помолчали. Потом Зверев осторожно спросил:

– А не мог твой компас того… скиснуть?

Алексей ответил не сразу:

– Сам об этом думаю. Но так ведь ясно было сказано: Туда!.. Яснее, чем раньше. Намного! Никогда так не было. А ведь и раньше все сбывалось, верно?

– Еще как! Слушай, а не могло быть так, что голос этот твой… он как бы увел нас в сторону?

– Сознательно?

– Ну, не знаю. – Михаил вновь сплюнул.

Алексей задумался, потом осторожно молвил:

– Ты хочешь сказать… он увел нас по старым стрелкам, спас, а все наши…

Меркурьев не договорил. Он вспомнил ребятишек, как они играли, смеялись, вспомнил свои мысли: жив не буду, а их спасу… и сердце больно сжалось.

Видно, то же случилось и со Зверевым. Он как-то дернулся, словно хотел встать во весь рост, но вовремя себя осадил.

– Нет, Леха! Тут херня какая-то. Что-то не то! Так мы ползти будем, пока не сдохнем.

– Предлагаешь наверх?

– А что еще? Назад?.. Да вон, уже фонарь садится.

– Это верно.

Меркурьев вслушался в себя. Молчит, подлец, – голос-то! Как в воду канул… Алексей решил, что темнить нечего, и признался в этом Михаилу.

– Ну, так тем более, – Зверев воспринял это на удивление спокойно. – Идем дальше, и хер с ними, со стрелками! На первом же колодце – вверх. Хотя бы сориентируемся. А уж там и думать будем.

Алексей кивнул. Честно говоря, его царапнуло, что он из уникума вновь обратился в рядового человека… но что ж делать! Переживать некогда.

– Идем. – Он решительно взял фонарь.

Время вновь сгладилось, ушло на задний план. Но через четверть часа – вот он, вертикальный лаз.

– Есть. – Алексей посветил вверх. Невысоко, метра три.

– Идем, – сказал Михаил. – Давай теперь я первым. Свети снизу!

И он с нежданной ловкостью полез по железным скобам, затем завозился, загремел чугунным люком… и, наконец, откинул его в сторону.

В круглое отверстие на Алексея глянуло темно-голубое предвечернее небо – долгий майский день шел к сумеркам.

3