Рой: Битва бессмертных

Вице-губернатору Дмитрию Аркадьевичу Ливенцеву не исполнилось еще и сорока, и был он лицом из первого кадрового эшелона. Засланец из Москвы, он прибыл сюда на вырост, с тем чтобы года через три вернуться на Старую площадь уже с подъемом. Ну, а там — все выше, и выше, и выше… Большие родственные связи пролагали перед Ливенцевым прямую гладкую дорогу, что он воспринимал как должное, презирая этот паршивый город, где вынужден отбывать каторгу вице-губернатора… «Ничего, ничего! — думал он по вечерам в служебной шестикомнатной квартире, прихлебывая свой любимый «Сент-Эмильон», который ему доставляли прямо из Бордо. — Ничего! Еще один день долой, так что срок идет…»

И вот такая незадача с этим проклятым институтом! Конечно, в другой ситуации Дмитрия Аркадьевича давно бы след простыл из обреченного города, но, как назло, губернатор — эта старая жопа, пердун колхозный! — оказался в отлучке, и никуда нельзя было деться. Впрочем, очутившись в «Бастионе» и выяснив обстановку, Ливенцев успокоился и даже повеселел: город-то обречен, а он нет! Более того, он теперь на виду, самое время набирать очки. Героем вернется в столицу. Вся грудь в крестах да на белом коне. А уж на самый худой конец — кому-кому, а ему-то пропасть не дадут. Про потайной ход он, конечно, знал.

Но и он недооценил интеллект Роя…

Ненашев поднял голову — дверь распахнулась, в кабинет ввалился Ливенцев, весь мокрый, с головы до пят.

— Сергей… Сергей Петрович! — отчаянно воззвал он. — Я… я к вам!..

— Что-то случилось? — с издевательским спокойствием спросил генерал.

— Что?.. — Руководящее лицо вылупило глаза. — Вы не знаете?! Так эта чертова вода!.. Эти уроды проклятые…

— Ах, вот оно что, — с тем же спокойствием молвил Ненашев. — Значит, пропадает такая молодая, такая нужная Родине жизнь…

Он не отказал себе в удовольствии ухмыльнуться, глядя на эту рослую и сытую фигуру — с лицом прежде всегда надменным, а теперь жалким, скомканным, перевернутым от страха и отчаяния.

— Сергей Петрович! Да, всякое было между нами, но давайте забудем это! Я к вам… я вас просто прошу, по-человечески!..

— Ну, — генерал вздохнул, — для того чтобы по-человечески, надо человеком быть, а не говном.

— Сергей Петрович!.. — Ливенцев на миг попытался было встать в позу оскорбленного достоинства, но ужас перед будущим был сильнее. — Сергей Петрович, я, наверно, виноват. Я искренне прошу у вас прощения! Но умоляю — помогите! Ведь есть же у вас какие-то средства дезинфекции!..

— Средства? — Ненашев сунул руку в карман. — Есть средства.

Безумие, надежда и дикая радость судорогой промчались по мокрому лицу.

— Да?!

— Да. Ладно, ладно, Аркадьич, не бзди, все сделаем. Вылечим!

— Сергей Петрович!..

— Полвека уж с прицепом Сергей Петрович… Ты лучше, вон, в окно глянь.

— Где?!

Ливенцев круто развернулся, и генерал, вскинув руку с пистолетом, выстрелил ему в затылок.

Пуля пробила череп, вышибла правый глаз — студенистая масса шмякнулась о пробитое стекло. Струйка крови плеснула вслед ей. Тело, сшибая стулья, с грохотом рухнуло на паркет.

— Вот так, — грустно сказал Сергей Петрович. — Вылечил.

Никакой мстительности, никакой злобы — совесть генерала Ненашева была чиста. Он просто решил избавить Ливенцева от смерти куда более дикой и позорной — и сделал это.

Мелькнула мысль: а все-таки замечательно, что дочь еще пять лет назад поехала с детишками к мужу в первопрестольную, куда его взяли в Белый дом на какую-то прихлебательскую и невысокую должность. Хоть не ахти что, зато тепленькое местечко-то… Теперь внуки живы будут. Это главное…

— Вот так, — повторил он, сам взглянул в окно, увидел невероятно яркую синеву майского неба, приставил ствол к виску и нажал на спуск.

4

То худшее, чего опасался Сергей Петрович, произошло. Вылив тонны зараженной воды на здание, в котором все, казалось, протекло от крыши до подвалов, где не осталось сухого места, противник отошел на безопасные позиции и принялся ждать.

Через сутки внутри «Бастиона» начался ад. Большая часть защитников заразилась и превратилась в зомби. Оставшиеся людьми заблаговременно перекрыли все входы и выходы, а сами спустились в подвал, где имелся секретный лаз. То был люк, ведущий в тоннель, который тянулся на пятьсот метров по направлению к реке и заканчивался выходом в самый обычный канализационный колодец — возле здания областной администрации.

Их, выживших и не превратившихся в зомби счастливчиков, осталось всего десять человек. В их числе — главный редактор «пятерочек» Юрий Павлович и капитан Сидорчук. Все! Остальные пропали: либо отправились к праотцам, либо… еще хуже.